Александр Щеглов
Фото Павла Сарычева\НГ-Online
В советское время в военных училищах пользовался спросом так называемый курсантский самиздат. Нет, ничего общего со стенной печатью, выпускавшейся в подразделениях (стенгазеты, боевые листки, листки-молнии), это не имело.
Это явление сугубо фольклорное. И в этом отношении сродни солдатским песням и дембельским альбомам солдат-срочников. То, что передавалось курсантами буквально из рук в руки, аккуратно переписывалось и вновь осторожно передавалось идущим за вами – след в след, ноздря в ноздрю.
БАЙКИ КУРСОВОГО ОФИЦЕРА
Если за стаканом постараться разговорить своего «курсового», он, возможно, тоже вспомнит нечто подобное, происходившее в его курсантскую туманную бытность, как порой невольно вспоминаются ему незабываемые женские лица, знакомые с училищных времен и позднее (сила преемственности!) вновь встречаемые им на КПП родного училища, терпеливо и настойчиво караулящие очередную жертву в пилотке или фуражке. Жертвы либидо, а может, просто храбро павшие в неравной схватке на любовном фронте.
Однажды опытный командир взвода курсантов, которого за глаза называли «пятнадцатилетним капитаном» («карьерист», пятнадцать лет ходил в звании капитана, никогда не унывал), раздавал своим подопечным бесплатные советы по тактике поведения и выживания в случае возможного попадания в медовую ловушку. А если точнее, советы касались такого немаловажного аспекта, как освобождение из капкана меньшей кровью (но без отгрызания собственной лапы, пригодится еще).
До сих пор жалею, что не записал тот инструктаж матерого Чингачгука своим соплеменникам, молодым, жаждущим скальпов и славы индейцам. (Кстати, один из маршалов Советского Союза признавался, что с юных лет больше всего хотел стать вождем индейского племени. Даже в годы Великой Отечественной образ красивого и мужественного краснокожего не оставлял его во сне.)
Опыт, как личный арсенал, есть непременный учет ошибок прошлого, в том числе и чужого прошлого. Я расскажу об одной самиздатовской рукописи, неизвестно как и откуда попавшей в руки моих сослуживцев по училищу.
ЗАГАДОЧНЫЙ МАНУСКРИПТ
Рукопись имела казенное название «Устав для жен курсантов и офицеров». В ней, согласно принятой структуре воинского устава, выделялись главы с параграфами, например: «Общие положения», «Права жены», «Обязанности». И даже «Поощрения и взыскания».
Устав пользовался повышенной популярностью в курсантской среде, просто бешеным спросом на прочтение и конспектирование, рукопись читатели готовы были разорвать на части. Манускрипт берегли, осторожно передавали в очередные руки, периодически он исчезал, чтобы через какое-то время снова всплыть на поверхность.
В «Общих положениях» подчеркивалась мысль о священно-почетной миссии, возлагаемой судьбой на хрупкие плечи курсантской половины. Этот раздел устава, очевидно, был призван наполнить ее душу и сердце терпким избранническим бальзамом, пробирающим с головы до пят и парализующим волю жен сомневающихся, легкомысленных, не проверенных в боевых буднях, – и даже, не дай бог, способных обратить свои стопы вспять. Последнее – чревато, и жестоко, но справедливо наказуемо законным мужем, объективно воплощающим в себе волю Божию. Со всеми, так сказать, вытекающими.
Другой раздел устава под весьма странным, не по-военному гуманным названием – о так называемых «правах» жены – мне отчего-то почти не запомнился. Скорее всего данный раздел являл собой некую преамбулу к следующему, очень важному, детально разъяснявшему суть многочисленных, многофункциональных обязанностей боевой спутницы, которая должна всемерно и неуклонно проявлять личную заботу и разумную инициативу по полному обеспечению материально-технической базы семьи.
Особое внимание обращалось на поддержание супруга в высочайшей боевой готовности (к действиям по службе), сохранение здорового морального климата в доме, содержание его в образцовой чистоте и стерильности, а также постоянное и гармоничное воспитание собственных детей.
Естественно, соблюдение уставного требования «дом – полная чаша» предъявляло к жене и требование постоянного поддержания себя «в отменной физической форме». Проще говоря, жена офицера, несмотря на любые удары судьбы, в любое время года и суток обязана выглядеть «на все сто».
МЕРЫ ПООЩРЕНИЯ
Примерная жена может поощряться мужем. Так, за проявленное супругой «личное усердие при выполнении своих функциональных обязанностей» муж периодически, допустим, один раз в квартал, может ей выделить наличные деньги на приобретение парфюмерии, косметики, предметов галантереи и ширпотреба, прочей необходимой «фурнитуры». Причем выделяемая сумма определяется лично мужем – в зависимости от имеющегося в семье материального достатка, объективной оценки степени воспитательного воздействия на жену и справедливого учета уровня ее личных заслуг перед семьей.
Жене офицера может быть предоставлено «внеочередное увольнение в город» – для прогулки по магазинам или для свидания с подругами. В конце концов, муж имеет право на то, чтобы просто согреть любимое сердце супруги добрым словом, а в отдельных случаях – и комплиментом.
Как видим, этот уставной раздел весьма демократичен по своему содержанию и вмещает большой набор применяемых к жене поощрительных санкций, основанных на таком педагогическом методе, как убеждение.
ИНТИМ НЕ ПРЕДЛАГАТЬ!
В случае систематического или злостного нарушения уставных требований к виновной могут быть применены и меры вынужденного характера – меры принуждения, выражаемые в стройной системе дисциплинарных взысканий. Муж имеет право сделать жене замечание, объявить ей выговор либо строгий выговор, предупредить о неполном функциональном соответствии.
Любая деловая выволочка будет полезной и конструктивной. Виновная может лишаться карманных денег (в том числе выделенных ей ранее на косметику), очередной поездки в город (лишение увольнения), свидания с подругами, просмотра телепередач (кроме программы «Время»), чтения художественной литературы. Ей может запрещаться вообще высказывать что-либо вслух – продолжительностью до недели.
В качестве крайней меры к провинившейся применяется частичный или полный домашний арест с преимущественным нахождением на кухне у плиты. Исключительная мера наказания – лишение жены на определенный срок доступа к телу мужа с целью оказания ему услуг интимного характера.
Для офицерских жен в семьях, проживающих в суровых климатических условиях, в отдаленных неблагоустроенных гарнизонах, уставом предусматривался и такой вид дисциплинарного взыскания, как ежедневное и единоличное выполнение норм «военного троеборья»: вода-дрова-помои. Муж в этом случае выполнял исключительно фискальные функции.
«НЕ ВЛЕЗАЙ – УБЬЕТ!»
Недвусмысленный интерес представляло и содержание главы под названием «Категорически запрещается».
Офицерской жене было запрещено при любых обстоятельствах:
сетовать на жизнь и судьбу;
жаловаться на собственного мужа, особенно в партком и политотдел;
оставлять дом без разрешения либо отлучаться на время, превышаемое разрешенного главой семьи;
появляться на территории войсковой части и в обозримых окрестностях;
открывать дверь квартиры посторонним лицам;
принимать гостей без предварительного согласования с мужем и его личного присутствия;
звонить по телефону командованию части (жена не должна знать номера служебных телефонов, кроме пожарной охраны и скорой помощи);
плохо отзываться о муже в разговоре с кем бы то ни было;
принимать от кого-либо и передавать кому-либо какие-либо предметы;
проверять карманы в одежде мужа, заглядывать в его служебные документы;
интересоваться суммой заработка мужа и уплачиваемых им партийных, комсомольских и иных (например, охотничьих, осводовских, книголюбительских) взносов.
Разумеется, верная и любящая жена не способна смотреть на мужа исподлобья (или вообще не смотреть ему в глаза), отвечая на конкретно поставленные вопросы. Она не позволит себе, стоя перед уставшим на службе, сидящим в домашнем кресле супругом, держать руки иначе как «по швам». И тем более – загораживать от него телепрограмму «Время» или финальный кубковый матч по футболу.
Преданная мужу и семье, она никогда не повысит голоса на того, кому обязана семейным счастьем, обретением домашнего очага, достатка и благополучия, здоровыми и развитыми детьми, уверенностью в дне завтрашнем и будущем своей семьи.
ЦВЕТЫ ЖИЗНИ
Кстати, об отношении жены – как женщины и матери – к своим детям.
В уставе предлагалось в основу воспитания детей положить беспрекословное уважение и почитание ими Отца – как главы семьи и защитника Отечества, как человека, состоящего на ответственной государственной службе и отдающего ей (читай – службе) всего себя, часто – без остатка.
Если в семье растет сын, для него является высшим призванием в жизни продолжить «дело Отца», пойти по его стопам. Если в семье растет девочка, то мать (жена) обязана подготовить ее всесторонне к будущей нелегкой, но благородной участи жены офицера.
Красной нитью в уставе проходил категоричный запрет для жены «в отсутствие мужа трясти над ребенком в кроватке куском старой мужниной портупеи, приговаривая «Бяка!» Очевидно, подразумевалось, что в присутствии мужа жена не посмеет глумиться над всеми Вооруженными силами страны. Как бы ей, стерве, того ни хотелось…
Но в таком случае вполне правомочно вести речь о двуличии жены-хамелеона. Что, в свою очередь, полностью несовместимо с ее высоким жизненным предназначением. И влечет за собой применение самых крутых мер дисциплинарного воздействия.
НА ОСОБУЮ ЗАМЕТКУ
Для каждой семьи дети – ее будущее. А потому жена обязана свято помнить, что «личность ребенка в семье офицера не должна ни в малейшей степени внушать подозрение о непричастности отца к его появлению на свет».
Ибо подобное утверждение есть самая гнусная ложь.
комментарии(0)