Черный юмор «ридной Афганщины»

В ряде источников можно найти такую цифру: за 10 лет боевых действий советских войск в Афганистане через его боевое горнило прошли около 620 тыс. солдат и офицеров. Для многих из них эта земля стала поистине «ридной Афганщиной» – сколько всего здесь было испытано и пережито. Многие просились «за речку» во второй, а то и в третий раз…

Мне довелось прослужить здесь пару лет (5-я гвардейская мотострелковая дивизия, г. Шинданд) уже после того, как все кремлевские старцы один за другим повымирали, и по сравнению с ними молодой 54-летний генсек Михаил Горбачев взял курс на вывод Ограниченного контингента советских войск (ОКСВ) из Афганистана. К тому времени в служивом народе уже появился своеобразный «афганский» фольклор, замешанный преимущественно на черном юморе.

«НАПЕРСТОЧНИК»-ГЕРОЙ

Выражение «ридна Афганщина» пришло из следующего «кровожадного» анекдота (надеюсь, читатели «НВО» поймут).

Хлопец исполнил свой интернациональный долг и вернулся из Афгана домой в родной хутор. Собралось все село, стол ломится от сала и картопли, горилка рекой льется. Голова колгоспу (председатель колхоза, значит) пытае героя:

– Расповидай нам, Василь, як там усэ було?

– Та як-як, йдемо по Кабулу на танке та й давымо усих!

– Прямо усих?!

– А вот усих!

– Навищо давите, воны ж живи люды!

– А хай не топчуть ридну Афганщину!

Анекдот родился не случайно. Через ОКСВ и впрямь прошло очень много украинцев. Не поленился, посчитал: из 86 «афганцев» – Героев Советского Союза и еще семерых, коим по итогам той войны после развала СССР было присвоено звание Героя Российской Федерации, 18 солдат, офицеров и генералов были выходцами из тогдашней Украинской ССР...

Помнится, в перестроечные годы в Союзе появилось несметное число «наперсточников» – что называется, куда ни плюнь. Не покладая орудий своего труда, с помощью которого они влет наживались, работали эти ребята на вокзалах и в аэропортах, в парках, в других местах массового скопления людей. Мошенники клали под один из трех наперстков (как вариант – непрозрачные стаканы) шарик из какого-нибудь «бесшумного» материала (бумажка, пенопласт, ластик) и быстро меняли местами в ряд расставленные на ящике наперстки. Человек, рискнувший сыграть, должен был отгадать, под каким из «перемешанных» наперстков находится шарик. Не угадал – расстался с рублем или трешкой, а то и с пятеркой, десяткой, угадал – такую сумму давал ему шулер. Но в том и был фокус, что мало кто угадывал (разве что подставные, завлекавшие людей сыграть и «влегкую» срубить по-крупному): «наперсточник» ловким неуловимым финтом укатывал шарик под другой наперсток. И «ридна Афганщина» немедленно откликнулась на это таким анекдотом.

Взяли как-то с поличным при обмане людей одного «наперсточника» и в Афган направили. Пошел он в рейд, и группа попала в засаду. «Наперсточника» оставили прикрывать отход. Тот смело дрался, но в конце концов остался с одной гранатой. Шансов у него не было. К вечеру с подкреплением возвращаются тело героя забрать. А он – сидит себе живехонький, рядом куча оружия, шмотки импортные и толпа полураздетых «духов» – все только на его руки смотрят. «Наперсточник» увлеченно тремя касками шерудит: «Кручу-верчу, верчу-кручу – кто заметил, под какой каской граната?»

«ВИСКАРЬ» ИЗ ПОМИДОРОВ

На сторожевой заставе Кандагарского направления, где располагался штаб одного из батальонов 371-го мотострелкового полка, служили озорные офицеры. Все обожали пошутить – от комбата до взводного. Да не просто, а, скажу так, с ядреной горчичкой, с вышибающим мозг хренком, с острейшим перчиком!.. «Под юмор» на этой заставе даже была оборудована «комната смеха»! За происходящим в ней наблюдали через несколько тайных глазков в стенах (прямо как в Средневековье!). О ее «оборудовании» и о том, как она использовалась, – чуть ниже.

По меркам боевой обстановки на заставе было относительно спокойно: всего два-три обстрела из минометов и реактивными снарядами в неделю. Все остальное время офицерам приходилось «выть от скуки». Оттого и скрашивали постылое сидение в горах шутками-прибаутками.

Изредка выезжали поохотиться на баранов для «шашлыка-машлыка». Надо отдать должное ушлости пехотинцев. Обнаружив отару овец, офицеры определяли направление ее дальнейшего движения и устанавливали на пути противопехотные мины, после чего прятались. «Есть контакт!» Чабан, поохав, укладывал на своего ишака сколько мог туш убитых животных и гнал стадо дальше. Когда овечий гурт, пыля, скрывался за линией горизонта, хитрецы живо грузили на бронетранспортер оставшуюся добычу. Меньше трех трофеев для свежевания, маринования и зажарки на шампурах ни разу не привозили.

На самой заставе разводили кур, и потому всегда водились свежие яйца. Мечтали и о поросятах, но завести их в мусульманской стране было нереально: то было бы глумлением над местными обычаями, а зачем излишне дразнить гусей?

Поэтому решили заняться огородничеством. Двум офицерам, убывавшим в Советский Союз в отпуск, поставили задачу привезти семена овощных культур. Но не получилось: на таможне их отобрали – не полагается, мол… Но для воина-интернационалиста нет невыполнимых задач! Кинули клич, и родители солдат завалили заставу письмами, в которых семена были спрятаны между листов.

Однако не хватало мичуринского опыта, да и местные особенности не учли: все всходы сжигало нещадное афганское солнце. Поэтому затея не очень-то реализовалась. Впрочем, удалось неплохо наладить взращивание помидоров и лука – собирали их по два урожая в год. Красных овощей урождалось до «некуда девать» и, дабы им не пропадать (и вложенному в дело их «производства» непосильному труду), придумали гнать из них «томатовку». Отведал и я этого «спиртного». Пойло, сверхгадость! Но справедливости ради надо отметить, что эта дрянь в сравнении с местной виноградной «кишмишовкой» (ударение на «о») – вещь, вискарь против мутной самогонки (кто разбирается)!

ПРОВЕРКА НА ВШИВОСТЬ

Но охота с минами на мирный курдючный скот и сомнительное растениеводство – одно, а главной забавой на заставе была встреча прибывающего офицера – новичка. Подготовку к ней обращали в целую полубоевую операцию! Каждый нюанс инсценировки тщательно продумывали. Даже репетиции проводили, потому как ни один «артист» ни единым мало-мальским признаком не должен был выдать, что происходящее – подвох, и тем самым сорвать столь серьезно подготавливаемый спектакль.

В упомянутой выше «комнате смеха» никто не жил – это было складское помещение в офицерском бараке с громким названием «модуль». К часу прибытия ничего не подозревающего «Гамлета» эта «светелка» совместными усилиями преображалась. Главным же ее реквизитом являлась искусно подготовленная фальшивая лимонка, известная также как противопехотная граната Ф-1 с радиусом разлета осколков до 200 м и их верной поражающей силой до полусотни шагов. Представляете, такая рванет в комнате метражом, скажем, 5 х 5!.. Сделать сию заготовку стоило рискованного труда – умелец-прапорщик усердствовал целую неделю! Специально изогнутой отверткой он старательно выскабливал из гранаты тротил. После этого обезвреженная вещь проходила несколько испытаний и по успешном их завершении «принималась на вооружение».

«Комната смеха» располагалась на горе высотой с пятиэтажный дом и имела окно, под которым был почти вертикальный каменный откос, ведущий прямиком в ущелье.

Офицера встречали с грустными лицами и причитаниями: мол, у нас горе… того, кого ты должен был сменить, уже нет в живых – погиб вчера при отражении нападения «духов», автоматную очередь, бедолага, всей грудью поймал. Для большей правдоподобности специально назначался старлей, который проливал самые что ни на есть не луковые слезы. Обработанного таким макаром офицера вели на место основного акта безупречно срежиссированной постановки. «Вот здесь он жил… вот его койка… Теперь она твоя... Вот окно, здесь будет стоять пулемет». Вздохи, покачивания головами…

Расчет был – в яблочко! Известие о погибели того, кто должен был «передать дела» вновь прибывшему, выводило последнего из душевного равновесия. Уже в следующий момент это смятение «Гамлета» значительно усиливали тем, что солдаты по незаметной команде взрывали в разных местах заставы несколько гранат, имитируя «духовский» обстрел из минометов. Тотчас объявлялась боевая тревога с ответной стрельбой из гаубиц и танковых орудий по горам. Звучали даже доклады о подавлении огневых точек противника. Комар носа не подточит! Настоящая война! Сходу знай, новичок-свежачок, куда ты прибыл! Вот он тебе, боевой лик «ридной Афганщины»!

Но то еще были цветочки, до ягодок доходило опосля.

ПРЫЖОК В ПРОПАСТЬ

– Ладно, располагайся, – говорил один из офицеров почти деморализованному от резкой смены обстановки заменщику. – Ты, брат, сразу привыкай – так у нас случается почти каждый день. Оружие получишь потом. А пока держи гранату. Пользоваться-то умеешь? – и прежде, чем офицер успевал что-либо ответить, слышал: – На всякий случай, смотри… – и вкладывал ему в руку лимонку-«муляж», из которой на глазах новичка выдергивал кольцо.

Здесь тоже был точный психологический расчет. Человек теперь смотрел исключительно на гранату, крепко удерживая ее прижимной рычаг. И пока испытуемый был в состоянии такого «легкого» шока, все живенько выходили из комнаты и закрывали дверь. Живо располагались у упомянутых замаскированных «глазков», чтобы увидеть последний акт разыгранной крутой «пиесы»…

Скажете, жестко и даже жестоко? А вспомните, как один незабвенный герой, которому за державу было обидно, дал прикурить столь же уважаемому персонажу, который, отслужив в Средней Азии, вынес убеждение, что «Восток – дело тонкое»: кинул ему тротиловую шашку с подожженным бикфордовым шнуром! «Белое солнце пустыни», классика жанра!..

Интересно, что все прибывавшие офицеры, над которыми столь отвязно «глумились», действовали всегда одинаково, разве что в разной последовательности. Мелькала догадка, что это – злая шутка, проверка «на вшивость» и граната учебная. Однако не зря же над Ф-1 неделю корпели! Офицер аккуратно, осторожно переворачивал лимонку в надежде убедиться в своем подозрении, но тут же к своему ужасу убеждался, что штука в его начавшей затекать руке никакая не учебная, а всамделишная, боевая. У учебной в центре всегда было просверленное отверстие, о чем знал каждый, а тут такового не наблюдалось. Вот он, момент истины – «быть или не быть»?!

Рука уставала держать прижимной рычаг, и жертва розыгрыша начинала стучать в дверь и стены с просьбой о помощи. А в ответ – тишина. Гробовая. Пометавшись еще немного умом и телом, офицер в отчаянии открывал окно с мыслью: «Как это я раньше не смекнул – делов-то!» Но надежде на «счастливое спасение» не суждено было сбыться, ибо внизу, растянувшись цепочкой, солдаты вели строительные работы. Оные тоже были частью хитроумного сценария. Весельчаками все было заранее предусмотрено и отхронометрировано!

– Ребята, быстро разбегайтесь, у меня – граната! – кричал «Гамлет». Но «строители» делали вид, что за работами ничего не слышат.

И тогда, бросив гранату подальше в комнату, офицер выпрыгивал из окна и скатывался по камням в объятия «строителей». Синяки, ссадины, ушибы – ерунда! Главное – живой!

Пока очумелого офицера вели под руки снова наверх, в «комнате смеха» со скоростью звука ставились столы, стулья и накрывалась «скатерть-самобранка». Входящему в комнату дружно кричали: «Добро пожаловать!» И знакомили с «воскресшим» тем, кого новичок менял: мол, а теперь и к «передаче дел» можно переходить...

ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕРТВА

В течение года из окна выпрыгнули в ущелье три старших лейтенанта. А вот капитан оказался более смекалистым – повис на подоконнике, но в напряжении от ожидания взрыва, которого «все не было», все же сорвался. Причем капитану «повезло» в том плане, что к тому времени розыгрыш решили усложнить – наглухо заколотили окно…

И вот раздался звон разбитого стекла, и с упоминанием чужой матери капитан, недолго задержавшись под подоконником с обратной стороны «комнаты смеха», вздымая пыль, покатился по склону.

– Не обижайся, брат! Ведь мы не просто шутим – мы так на вшивость проверяем, – как могли, успокаивали его.

– На вшивость?! – неистово негодовал тот.

– Ну да, а как же?! Ведь иной, не ты, мог же гранату и в людей бросить… – пояснял вновь прибывшему начштаба, исполнявший в те дни обязанности комбата.

– В людей?

– Ну да.

Но, похоже, с восприятием черного юмора у этого очередного «Гамлета» было туговато.

– Суровые у вас шутки, ребята, – все еще очухиваясь, проговорил офицер и повторил: – Нехорошие шуточки, я вам прямо скажу. Злые. Мерзкие!

И, несмотря на гостеприимный стол с шашлыком и овощами «с собственного огорода», набил всем столь «дружелюбно» его встретившим физиономии. Трудов и времени ему это не составило, поскольку он оказался мастером спорта по боксу. Затем он взял гранату и выбросил ее в «очко» нужника:

– Найдете, если захотите!

Все правильно сделал капитан. Больше товарищи офицеры так ни с кем не шутили… 

Минск