Владимир Сторчак Евразийская концепция при всей ее противоречивости и утопичности до сих пор не утратила своей актуальности и остается востребованной российским обществом.
Стержневой линией умозаключений евразийцев (Петра Савицкого, Николая Трубецкого, Николая Алексеева, Георгия Флоровского и других) в 1920-1930-х гг. стала идея мессианского предназначения России. Россия представлялась им как "сложная историческая формация", как "особый исторический мир", включающий в себя культуры Европы и Азии - Евразию. К Советской России они относились двойственно: с одной стороны, большевизм был предан анафеме как квинтэссенция европейской "порочной" мысли, с другой стороны, революция, с их точки зрения, открывала такие позитивные возможности, как освобождение России-Евразии из-под "гнета" европейской культуры, возможность "восстановления своеобразия евразийского мира".
Стержнем учения является особое отношение к православию, его месту и роли в новой культурной формации. Евразийцы исходили прежде всего из позиций "христоцентрализма" православия, то есть ставили его в центр всех религиозных учений, а не только христианства. Православную Церковь они понимали как единственную непорочную. Православие для евразийцев было универсальной религией "в том смысле, что православная Евразия и православная Россия будет гегемоном культурного мира, если она всецело раскроет себя" (Георгий Флоровский). Таким образом, национальное своеобразие плюс православное (русское) миропонимание (а не "отвлеченный рационализм" Запада) - вот те два компонента, которые необходимы для вовлечения Европы в Евразийский мир.
Однако "русское православие" в глазах евразийцев не должно быть только потенциальным и статичным. Оно должно быть действенным и динамично развивающимся учением. Православие отвечает "за духовное восстановление мира", ставит задачу "индивидуации общечеловеческой культуры" в противовес ее западной "универсализации". Евразия-Россия, являя свое единство во взаимообщении с миром и притязая на "руководящую и первенствующую роль в ряду человеческих культур", осуществляет тем самым "свою общечеловеческую, историческую миссию". Наконец, Евразия-Россия и русское православие должны стать духовной твердыней и оплотом против "мирового зла", окрашенного евразийцами в религиозные тона.
Евразийцы постоянно говорили о необходимости национальной идеи для государства. Она не должна быть заимствована со стороны, носить искусственный характер, а основываться на культурно-национальных ценностях и традиционных устоях, вошедших в плоть и кровь российского народа. "Если мы не сумеем этого сделать, - предупреждал Петр Савицкий, - то поистине окажемся рабами лукавыми".
Вряд ли кто-то будет спорить, что отсутствие общепринятой и понятой обществом идеологии создает вакуум, который всегда заполняется наносным и зачастую чуждым социально-политическим и религиозным содержанием. Этот факт с особой очевидностью подтверждается в последнее десятилетие, когда Россию заполонили всевозможного рода миссионерские религиозные организации и конфессии, проповедующие ценности Запада. Поэтому сейчас предупреждение Николая Трубецкого звучит для нас особенно актуально: "Вся их миссионерская деятельность связана со "сферами влияния", с колонизацией, европеизацией, цивилизацией, с концессиями, факториями, плантациями и т.п. Миссионеры являются не посланными от Бога проповедниками богооткровенных истин, а агентами колониальной политики или представителями "интересов" той или иной державы".
Анализируя деятельность современных религиозных "правозащитников", невольно убеждаешься в правоте Николая Трубецкого. Они критикуют нашу страну за ущемление прав религиозных меньшинств, за недостаточные демократические свободы в обществе и "дискриминационные" законы. Похоже, делается это не только из благих побуждений и глубокой веры в идеалы демократии. Смысл их выступлений часто сводится к критике ради критики, а в конечном итоге - дискредитации государства в глазах мировой общественности.
Мыслители евразийства вслед за Константином Леонтьевым выступали против унификации и стандартизации всей человеческой культуры под культуру европейскую, усматривая в этом мировое зло. В своих трудах они исходили из того, что культура Европы не есть нечто абсолютное, это не культура всего человечества, а лишь создание ограниченной и определенной этнической группы народов, имевших общую историю. Она ничем не совершеннее, не "выше" всякой другой культуры, созданной иными народами. Таким образом, по мнению евразийцев, европеизация является безусловным злом всякого не романо-германского народа.
Современная цивилизационная картина мира характеризуется новой реальной угрозой для национальных культур и традиционных устоев общества, а именно глобализацией общественного развития. На фоне этих изменений все большее значение приобретают традиционные религии. Сегодня христианский публицист ведет полемику в первую очередь не с марксизмом или атеистической критикой, а с новыми религиозными движениями, прежде всего с движением "Нью Эйдж". В него входят религиозные и квазирелигиозные объединения неоязыческого и неохристианского типа, а также многочисленные новые организации эзотерического, оккультного, теософского и антропософского плана, столь популярные сейчас на постсоветском пространстве.
Битва за традиционные ценности и устои, пропагандировавшаяся евразийцами, приобретает в эпоху глобализации важнейшее значение. Это борьба прежде всего против духовной атомизации нашего общества, стандартизации всех основ его жизни и новых вызовов со стороны нетрадиционных религий "Нового века". В конечном итоге это борьба за свою национальную культуру, без которой Россия как государство не имеет дальнейшей перспективы на существование.
