Галина Муравник
Тейяр де Шарден в Нью-Йорке. 1955 год.
Фото из архива автора
Богослов и философ, поэт и мистик, иеромонах-иезуит и известный антрополог – все это о нем. Однако его личность, равно как и его научные, богословские, философские труды, по сей день служат предметом острых дискуссий. Отношение к Шардену весьма полярно – от восторга и почитания со стороны одних до резкого неприятия другими.
Начало тернистого пути
Пьер Тейяр де Шарден родился в провинции Овернь на юге Франции в многодетной семье фермера. Его мать была внучатой племянницей Вольтера. Однако в отличие от него Берта Шарден была католичкой, в вере воспитывающей своих одиннадцать детей, четвертым из которых был Пьер.
В 11-летнем возрасте родители отдали его в иезуитский колледж, где и началось увлечение мальчика палеонтологией, ставшей впоследствии его научной специальностью. По окончании колледжа в 1899 г. Пьер де Шарден становится послушником Ордена Иисуса и в марте 1901 г. принимает монашеский постриг. Однако в это время был принят закон, согласно которому иезуитам запрещалось находиться на территории Франции. Шарден вместе с собратьями по ордену вынужден был, переодевшись в светскую одежду, бежать на британский остров Джерси.
Но даже это вынужденное изгнание он сумел использовать для исследования геологии острова. Несколько лет спустя он был командирован в Египет, где преподавал в иезуитском колледже физику и химию.
После возвращения из Египта в Англию Шардена рукополагают в священники. Но отец Пьер не оставляет научной деятельности, а его работы по палеонтологии позвоночных привлекают интерес кембриджских профессоров. В 1912 г. ему удалось вернуться в Париж, и он целиком погрузился в изучение проблемы происхождения человека. Отныне палеоантропология станет главным интересом его научной деятельности.
Началась Первая мировая война. Молодой священник идет на фронт, где служит санитаром. За заслуги на этом скромном поприще он был удостоен высшей правительственной награды Франции – ордена Почетного Легиона.
После демобилизации в 1919 г. Шарден вернулся к научным занятиям. В 1922 г. он с блеском защитил в Сорбонне докторскую диссертацию по палеонтологии и вскоре стал профессором кафедры геологии Парижского католического университета. Через некоторое время он в качестве эксперта-палеонтолога отправился в экспедицию в Китай.
Эта поездка сыграла чрезвычайно важную роль в жизни Шардена-ученого и Шардена-богослова. Именно в этой экспедиции, «оставаясь лицом к лицу с первозданным безмолвием пустынь, – писал в статье об ученом протоиерей Александр Мень, – он переживал часы глубоких космических прозрений. Вселенная все более и более открывалась ему как Божественная Плоть, как участница мирового таинства. Там он написал «Вселенскую литургию». Это удивительные молитвы, родственные по духу творениям великих мистиков. Он видит Бога, одухотворяющего весь мир, и приникает к нему, полный доверия и любви».
Шарден плодотворно трудился в этот период. Но его труды – это не просто исследование проблемы происхождения человека. В них органично соединялись христианская философия, наука и богословие. Однако руководство ордена начало все более настороженно и даже негативно относиться к его работам, полагая, что отдельные высказывания Шардена искажают учение Католической Церкви (в частности, о первородном грехе).
На Шардена обрушивается один донос за другим. Некоторые излишне ревностные хранители «чистоты веры», страшащиеся всякой неординарной, новой мысли, сделали все, чтобы орден вынес запрет на чтение Шарденом лекций и публикацию его трудов. Это был тяжелый удар. Конфликт длился до конца жизни Шардена, а наложенные орденом запреты не были сняты даже после избрания его в 1950 г. действительным членом Академии наук.
Наверное, такое положение вещей можно было изменить, если бы Шарден вышел из ордена. Однако «монах Шарден на первое место ставил послушание инока и сына Церкви. Он продолжал упорно работать над своими трудами, стойко перенося много лет столь мучительное испытание», – писал протоиерей Александр Мень. Наложенные на него запреты и гонения он переносил, как и подобает христианину, – со смирением».
Персона нон грата
В 1928 г. состоялось знакомство Шардена с В.И. Вернадским, находившимся тогда в Париже. Позднее он назвал его «крупнейшим геологом и палеонтологом». Надо отметить, что термин «ноосфера», использованный Вернадским для создания своего всемирно знаменитого «Учения о ноосфере», он заимствовал именно у Шардена (однако их взгляды на природу ноосферы принципиально различны: у Вернадского ноосфера – это сфера разума, у Шардена – сфера духа).
В сложившейся ситуации, не имея возможности ни читать лекции, ни публиковать научные труды, Шардену не оставалось ничего другого, как вновь уехать в экспедицию в Китай. Надо сказать, что в его отсутствие там была сделана уникальная находка: в пещере Чжоукоучжан обнаружили кости синантропа – «китайского человека». Так обрела подтверждение высказанная ранее Шарденом гипотеза о существовании на территории Азии палеолитического человека.
Вообще 1930-е годы – это время активной, плодотворной работы. Шарден участвовал в антропологических раскопках в Индии, Бирме, на острове Ява. Постепенно он стал одним из наиболее авторитетных палеонтологов XX века. Однако он все острее ощущает потребность в осмыслении получаемых научных данных с позиций христианского миросозерцания. Запрет на публикацию работ вынуждает его «писать в стол». Но его оппонентам и этого оказалось мало.
В 1933 г. Ватикан запретил ему возвращаться в Париж. Ученый становится персоной «нон грата». По этому поводу он делает такую запись: «Рим известил меня о том, что я должен отказаться от всякой должности, места или звания, которые мне могут быть предложены в Париже┘ Теперь мне все равно, буду ли печататься или нет; то, что я вижу, неизмеримо больше всех препятствий».
Ученый фактически оказывается в ситуации, в которой «психологически нельзя жить» (по словам одного из его друзей). Окончательно потеряв поддержку ордена, он вынужден для распространения своих работ использовать устную проповедь, а также ротапринт. Эти «самоиздатовские» работы передавались из рук в руки.
В 1937 г. на конгрессе в Филадельфии Шардена в знак признания его выдающихся заслуг перед наукой награждают медалью другого великого монаха-ученого Грегора Менделя.
Живя в изгнании, будучи полностью отрезанным во время Второй мировой войны от Европы, Шарден в течение этих трудных лет создал свой основной труд «Феномен человека». В 1941 г. он отправляет в Ватикан рукопись книги, но получает запрет на ее публикацию. В 1946 г. он привозит в Париж исправленный текст книги и сам едет в Рим с целью добиться отмены запрета.
Но и эта поездка не принесла успеха, даже несмотря на то, что Шарден ввел в книгу дополнительную главу «Феномен христианства». Эта небольшая глава, в которой была четко изложена его религиозная позиция, стала ответом на все те претензии в искажении католического вероучения, которые ему предъявлялись. Однако и этот шаг не дал результата.
Более того, по решению ордена ему было запрещено даже приезжать в Париж. Таким образом, публикация «Феномена человека» стала невозможна. Не было дано разрешения на публикацию и другой, не менее важной работы «Зоологическая группа человека».
Ватикан ставит ему в вину как раз то, что следует признать величайшей заслугой Шардена – стремление осмыслить сложнейшие научные проблемы: появление жизни, эволюцию живого, появление человека через призму христианского богословия.
Но эти запреты не заставили Шардена опустить руки. В 1950 г. он сделал в дневнике такую запись: «Как я могу остановиться, не изменив при этом моему долгу перед Богом и перед людьми? Я решил продолжать свой труд по-прежнему, будучи уверенным в правоте своего дела». В этом же году его избрали членом Парижской академии наук, год спустя – членом Национальной академии наук США.
Ничто не может противостоять любви
В это непростое для него время Шарден получил предложение из США занять должность директора по южноафриканским раскопкам. Надо отметить, что именно в Южной Африке в те годы были сделаны очень важные находки, касающиеся происхождения человека. Семидесятилетний ученый принял это предложение и начал готовиться к экспедиции. Генералу ордена он написал: «Я надеюсь, что мой отъезд из Европы освободит вас от беспокойств┘»
Действительно, орден все эти годы продолжал настороженно следить за деятельностью своего собрата. В этой ситуации руководство ордена порекомендовало Шардену работать в Нью-Йорке. Там он и проработал в Антропологическом институте до конца своих дней. «Надо следовать той же линии поведения, что и прежде: продолжать бороться, без горечи, с безграничным доверием (к Церкви). Ничто не может противостоять любви┘ все возрастающей»,– записал Шарден в дневнике.
Но орден и на этом не успокоился. Последовало еще одно требование: Шардену – палеонтологу с мировым именем запретили участвовать в работе Всемирного конгресса палеонтологов. Он, как и прежде, подчинился.
15 марта 1955 г. он сказал: «Я бы хотел умереть в день Воскресения Христова». 2 апреля он исповедался «с доверчивостью и непосредственностью, как ребенок», – свидетельствовал ректор католического университета Нью-Йорка, принимавший его исповедь. В пасхальное воскресенье, 9 апреля, Шарден вновь исповедался и в последний раз присутствовал на мессе. Вечером во время чаепития он потерял сознание, а 10 апреля скончался от сердечного приступа. На его похоронах присутствовало не более десяти человек.
Незадолго до смерти Тейяр де Шарден записал в дневнике слова Жоржа Бернаноса: «Все приключения в области духа – это Голгофа». Видимо, это высказывание довольно точно отражает тот путь, которым шел Шарден.
В 1957 г. Конгрегация священной канцелярии постановила изъять книги Шардена из библиотек католических учебных заведений, а также запретила переводить его работы на другие языки. В течение еще ряда лет богословское наследие Шардена было предметом рассмотрения Конгрегации. Покойному автору все указывали и указывали на его «тягостные ошибки». Даже на II Ватиканском Соборе возникла острая дискуссия между противниками и сторонниками тейярдизма (а таковых тоже оказалось немало).
Лишь в 1968 г. было заявлено, что по благословению генерала Ордена Иисуса «мысль Тейяра должна быть адаптирована к нуждам Католической Церкви». Гонения на Шардена наконец закончились.
Эволюция глазами веры
На русском языке «Феномен человека» впервые вышел в 1965 г., но без главы «Феномен христианства», изъятой советской цензурой. Впервые эта «запретная» глава была издана лишь в 1995 г. Издано еще несколько его работ («Божественная среда», «Вселенская литургия»), а также замечательная монография священника Евгения Струговщикова «Тейяр де Шарден и православное богословие».
Бесспорно одно: время Шардена уже настало. Он – автор, востребованный современностью. Его труды, как научные, так и богословские, – это некий особый авторский жанр, который можно было бы определить как поэтическую научно-богословскую дискуссионную прозу.
Есть вопросы и проблемы, относящиеся к категории трудно постигаемых. Они ощущаются нами как «бремена неудобоносимые». Таков круг вопросов, связанных с происхождением жизни на Земле, ее эволюцией, а также появлением уникального биологического вида – Человека разумного. Шарден никогда не сторонился этих вопросов.
Он мужественно, порой в одиночку, немилосердно гонимый собратьями по ордену, шел особым путем. Он ставил перед собой сложные вопросы, поиски ответов на которые продолжались всю жизнь. Его книги, пришедшие к читателям спустя десятилетия после смерти автора, – это, бесспорно, новый этап развития современного богословия. Путь, который проложил Шарден, отныне открыт всякой жаждущей Истины душе.
Через познание законов становления и развития мира он стремился к познанию Сущего. Шарден искал и находил Бога во всем, что окружает человека, но не в пантеистском смысле (надо признать, что обвинение в пантеизме – одно из наиболее частых в его адрес). Ему открывалось присутствие Божие во всей сотворенной Им вселенной, которую он считал Божественной средой. Именно поэтому он так стремился к цельности видения, к непротиворечивому единству естественнонаучной и христианской картины мироздания.
Надо сказать, что работы Шардена оригинальны в самом прямом смысле этого слова. Он попытался осмыслить проблему возникновения жизни и эволюционный процесс, включая происхождение человека, как ученый и христианский богослов одновременно. Он пытался выразить свою основную интуицию: видение мира как живого организма, пронизанного Божественной силой и устремленного к совершенству. Воплощением этого устремления и является эволюция вселенной. Таким образом, одна из важнейших составляющих его учения – это эволюционизм.
Но эволюция, традиционно (и, заметим, вульгарно) воспринимаемая как «учение Дарвина о том, что человек произошел от обезьяны», в понимании Шардена – принципиально иной процесс. Это механизм развертывания Божьего замысла во вселенной. Его горячая убежденность в реальности эволюции материи – не только плод мыслительного труда ученого, но и сакральное мироощущение верующего человека. Возможно, именно в этом – главная ценность его свидетельства.
Конечно, для многих такое видение эволюции, не с позиций дарвинизма, а в христианской перспективе, казалось непривычным. Однако никаких догматических оснований для отвержения подобного взгляда нет. Напротив, этот новый ракурс лишь расширяет горизонт нашего постижения естественной и сверхъестественной реальности.
Для Тейяра де Шардена, как и для многих его современных последователей (сторонников так называемой телеологической эволюции), эволюция природы – это процесс восхождения и преображения творения, своего рода «инструмент» в деснице Создателя.
Шарден приходит к выводу, что движущей силой этого процесса является любовь творения к Творцу, а основной мотив творения мира есть безграничная Божественная любовь. Таким образом он дает новое понимание любви – не только как состояния, но наделяя ее креативными функциями. Может быть, это и есть то главное, та золотая крупица Истины, которую путем трудов и лишений добыл Шарден и щедро поделился с миром. Эта высокая нота любви, которую услышал и, как камертон, задал Тейяр де Шарден, продолжает звучать в мире, помогая всем, прикоснувшимся к его творчеству, обретать любовь к природе, человеку, Истине, Творцу.
«Он – пророк прогресса, но не ложного, чисто внешнего, а устремленного к Царству Божию. Он видит эволюцию и развитие человечества глазами веры», – писал Александр Мень, высоко ценивший Тейяра де Шардена.
