Крестьянский сын на папском престоле

Архиепископ Лорис Каповилла (справа) и внучатый племянник Иоанна XXIII Марко Ронкалли, автор монографии о своем знаменитом родственнике.
Фото из архива автора

Полвека назад, 4 ноября 1958 года, на папский престол взошел Иоанн XXIII, в миру – Анджело Джузеппе Ронкалли. Голосуя за 77-летнего иерарха, члены коллегии кардиналов вряд ли ожидали от него той активности, которая за четыре с половиной года привела к коренным изменениям в отношениях Римско-Католической Церкви со всем окружающим миром. Эти перемены получили название «аджорнаменто». «НГ-религии» предлагают вниманию читателей интервью с архиепископом Лорисом Каповилла, который работал личным секретарем Иоанна XXIII и сменившего его в июне 1963 года на папском престоле Павла VI. С монсеньором Каповилла, которому недавно исполнилось 93 года, беседовал профессор Анатолий Красиков, работавший в конце 1950-х – первой половине 1960-х годов корреспондентом ТАСС в Италии и присутствовавший на II Ватиканском Соборе Римско-Католической Церкви, который был инициирован Иоанном XXIII.

– Ваше Высокопреосвященство, можно ли сегодня, спустя 50 лет после избрания Анджело Джузеппе Ронкалли Римским Первосвященником, выделить какое-то одно его деяние, которое стало главным делом жизни человека, поднявшегося до таких высот «из гущи народной»?

– Конечно! Это II Ватиканский Cобор, или XXI Вселенский Собор по нашей хронологии, которая включает и семь первых, общих для христиан Запада и Востока. Кстати, можно считать родиной этого Собора местечко Сотто-иль-Монте в предгорьях Альп. 25 января 1877 года именно здесь сочетались законным браком 23-летний Джованни Баттиста Ронкалли и его ровесница Марианна Маццола, батрачившие у бергамских землевладельцев графов Морлани. А ровно 82 года спустя в тот же день, 25 января 1959 года, их старший сын объявил о созыве высшего собрания епископов Римско-Католической Церкви. Этот форум впервые объединил католиков из числа представителей самых разных этносов, культур и традиций. Конечно, и на предыдущем Ватиканском Соборе, который проходил в 1870 году, присутствовали епископы, приехавшие в Рим со всех частей света, но это были не местные жители, а белые миссионеры, направленные туда из Европы. Первый католический епископ-китаец появился в 1926 году, первый японец – в 1939-м, первый чернокожий – в 1946-м, первый черный кардинал – в 1960-м.

– А вы знаете, какой отклик вызвал созыв II Ватиканского Собора в Москве? Главный партийный пропагандист, политический обозреватель «Правды» Юрий Жуков обратился к высшему политическому руководству с запиской, в которой предлагал развернуть в печати широкую антикатолическую кампанию. В опубликованной только в нынешнем году секретной записке КГБ, которая выглядит как последняя отчаянная попытка сорвать поездку наблюдателей Русской Православной Церкви в Ватикан (записка датирована 25 августа 1962 года, а постановление ЦК КПСС, разрешающее эту поездку, было принято 10 октября, ровно за день до открытия Собора), говорилось: «Ватикан как центр Католической Церкви сделал знаменем всей своей деятельности антикоммунизм. Он (...) побуждает руководителей западных держав не ослаблять борьбы с коммунизмом и не идти ради мирного сосуществования на уступки социалистическим странам (...) По некоторым данным, Собор должен принять резолюцию, в которой он запретит какие-либо формы сотрудничества между католиками и коммунистами. Собор осудит также лиц, придерживающихся марксистской теории в области философии, политики и социологии».

– Процитированные вами предсказания подтвердились с точностью до наоборот, ибо не имели ничего общего с действительностью. Созывая Собор, Ронкалли руководствовался совсем иными соображениями и прежде всего необходимостью «аджорнаменто» – решительного обновления церковной жизни, ее адаптации к проблемам современного мира. Он предупреждал, что Церкви предстоит большая и нелегкая работа по изменению менталитета, тенденций, предубеждений людей, за плечами у которых – отнюдь не однозначный опыт поколений. Большинство епископов, и среди них будущий преемник Иоанна XXIII кардинал Джованни Баттиста Монтини, его поддержали. Первым соборным документом, который был принят 4 декабря 1963 года, уже после кончины Папы Ронкалли, стала Конституция о священной Литургии. Собор высказался за разнообразие литургической типологии в соответствии с различными традициями и культурами, а также за упрощение обрядов. Территориальные церковные власти получили право использовать современные местные языки (при сохранении возможности служить литургию и на латинском). А год спустя была принята Догматическая конституция, акцент в которой был сделан на коллегиальности управления Церковью и на роли, отводимой в этом управлении епархиальным архиереям. Это решение было призвано уравновесить провозглашенное I Ватиканским Собором учение о «безошибочном учительстве» Римского Понтифика. Рассматривались и другие вопросы внутрицерковной жизни. Никаких документов, направленных против коммунизма и мирного сосуществования, Собор не принимал. Зато большое внимание было уделено взаимоотношениям с представителями других христианских конфессий, которых впервые стали называть не «еретиками» и «раскольниками», а отделившимися братьями. С уважением высказались делегаты Собора и о нехристианских религиях, в том числе исламе и иудаизме. Но чтобы прийти к этому, требовалось разобраться в том, что было выстроено временем, традициями и обычаями поверх вечных истин христианства. При этом Понтифик подчеркивал, что достичь столь большой и амбициозной цели быстро, без содействия Духа Святого невозможно. По инициативе Папы было решено пригласить на Собор представителей христиан-некатоликов, но не как официальных его участников, а в качестве наблюдателей. Среди них были и два представителя РПЦ: архимандрит Владимир (Котляров), ныне митрополит Санкт-Петербургский, и скончавшийся недавно протопресвитер Виталий Боровой. Они встречались и с Иоанном XXIII, и с новым Папой, который избрал для себя имя Павла VI.

«Папа мира» благословляет всех людей доброй воли. Фото с сайта en.wikipedia.org

– Тогдашний руководитель советского государства Никита Хрущев, конечно же, был далек от знания, а тем более понимания церковных проблем. Но он усомнился в достоверности утверждений, исходивших из его ближайшего окружения: уж очень они противоречили информации из открытых, отнюдь не засекреченных источников... Главное же – Хрущев не хотел войны и пытался найти альтернативную ей модель отношений с внешним миром. Из числа возможных партнеров СССР на международной арене по новой модели не исключался и Ватикан. При этом готовность к сотрудничеству со Святым Престолом, как одним из субъектов международного права, не означала для Хрущева отказа от борьбы с религией внутри страны. Согласие сотрудничать со всеми, кто мог бы стать партнером в деле сохранения мира, уживалось в этом выходце из рабоче-крестьянской среды, плоти от плоти системы, созданной в 1917 году, с доведенной до крайности нетерпимостью ко всему, что противоречило догмам ленинизма.

– Для нас именно Хрущев реально открыл путь к постепенному демонтажу советского тоталитаризма, который душил всех: и верующих, и неверующих. В том числе членов Коммунистической партии, тех, кто, несмотря на репрессии, достигшие апогея при Сталине, уверовал в возможность создания «рая на Земле» под знаменем воинствующего безбожия, как теперь кто-то верит, что можно создать такой рай под знаменем воинствующего национализма. Я сказал об этом Горбачеву, когда встретил его на одном из форумов в Бергамо в 1995 году, и, по-моему, он со мной согласился. Точка отсчета перемен в вашей стране, как я в этом убежден, – 1956 год, когда Хрущев, преодолев страх перед могучим еще КГБ, разоблачил на ХХ съезде КПСС преступления сталинизма. Лишь 30 лет спустя горбачевская перестройка распространила «разрядку» на область идеологии, в том числе и на религию. Что из этого вышло – другой вопрос, которого я не хотел бы касаться, поскольку он выходит за рамки нашей темы.

Иоанн XXIII с доверием и надеждой откликнулся на перемены, происходившие в Советском Союзе и на международной арене в целом после XX съезда. Он разглядел в Хрущеве, как и в руководителях ведущих держав Запада, прежде всего США, таких как Джон Кеннеди, возможных соработников в обеспечении мира и справедливости для всех народов, предотвращения готовившегося людьми злой воли апокалипсиса, жертвами которого стали бы люди самых различных взглядов и убеждений: коммунисты и антикоммунисты, христиане и инаковерующие, богатые и бедные. О том, что такое война, Папа знал не понаслышке. В годы Первой мировой войны дон Анджело, за плечами у которого уже были опыт действительной военной службы, звание профессора и сан священника, служил капелланом военного госпиталя и воочию убедился в бесчеловечности решения споров между государствами с помощью оружия. Вторая мировая война застала его на посту дипломатического представителя Ватикана в Турции, и только что обнаруженные новые документы свидетельствуют о том, что он был осведомлен о масштабе преступлений, совершавшихся гитлеровцами и в самой Германии, и на оккупированных ею территориях, и внес большой личный вклад в спасение евреев от отправки в лагеря смерти.

Проблемы миротворчества с самого начала заняли большое место в работе II Ватиканского Собора. На первой же встрече с членами зарубежных делегаций Иоанн XXIII просил их напомнить своим правительствам, что каждому человеку, в том числе и сильным мира сего, предстоит отчитаться за свои действия перед Творцом. Пусть же они, сказал Папа, прислушаются к голосу беспокойства, который поднимается к небу со всех краев Земли как от отдельных людей, так и от целых человеческих сообществ. Пусть мысль об отчете заставит их не пренебречь ни одним усилием, чтобы достигнуть этого блага, которое является для всей человеческой семьи самым высшим из всех благ. А несколько дней спустя, в том же октябре 1962 года, Понтифику пришлось включиться в поиски срочного выхода из «кубинского кризиса», который был вызван отправкой советских ракет на Кубу и морской блокадой этого островного государства кораблями американских ВМС. Обращение Иоанна XXIII к Хрущеву и Кеннеди помогло отвести планету от края пропасти. СССР вывез с Кубы свои ракеты, а США взяли на себя обязательство – и соблюдают его до сих пор – не посылать войска на землю южного соседа. Будучи уже тяжело больным, Папа подписал 11 апреля 1963 года, в Великий четверг Страстной недели, энциклику Pacem in Terris («Мир на Земле»). В ней он высказался за прекращение гонки вооружений и запрещение ядерного оружия. А вот еще одно чрезвычайно важное положение, которое дало зеленый свет диалогу католиков со всеми, кто к нему готов, независимо от мировоззрения, политических или иных взглядов: никогда не следует смешивать заблуждение с заблуждающимся, даже если речь идет о неверном понимании нравственно-религиозной истины. Нельзя отождествлять ложные философские учения о природе, происхождении и предназначении мира с историческими движениями, преследующими экономические, социальные, культурные и политические цели, даже если эти движения базируются на таких учениях.

– Эти мысли Папы Ронкалли были отражены в решениях Собора?

– Да, хотя Иоанн XXIII не успел довести до конца работу форума. Собор продолжился под руководством одного из самых верных его соратников – Павла VI и продлился до декабря 1965 года, и на последней сессии была одобрена Пастырская конституция «О Церкви в современном мире». Одним из ключевых ее положений явился призыв к диалогу со всеми, в том числе и с неверующими. Отдельный раздел ее четвертой главы целиком посвящен предотвращению войн. Собор призывает католиков распространить свою любовь и заботу за пределы собственных стран, отбросить национальный эгоизм и питать уважение ко всему человечеству. Там же говорится о том, как следует относиться к преступным приказам. Выполнять их нельзя. И мужество тех, кто решается им противостоять, по убеждению отцов Собора, заслуживает самого высокого одобрения.

– В изданном вами дневнике Иоанна XXIII есть такая запись (она датирована августом 1961 года): «Осторожный человек замалчивает ту часть правды, которую в данный момент не следовало бы афишировать. При условии, конечно, что это умолчание не наносит ущерба изреченной части той же правды, не искажает ее. Такой человек может достичь благих целей, если не теряет из виду главного – доброго, благородного и великого». Какую часть правды, по вашему мнению, замалчивал Папа и ради каких целей он это делал?

– Прежде всего хочу подчеркнуть, что эта позиция Папы не имеет ничего общего с тезисом, согласно которому цель оправдывает средства. Иоанн XXIII всегда имел в виду только добрую, высокую цель и не мог даже помыслить о возможности достичь ее любыми, в том числе сомнительными средствами. Обращаясь к людям доброй воли, он понимал, конечно, что рядом с нами живут и делают черное дело те, кто напрямую связывает собственное благополучие с войной, гонкой вооружений и утверждением социальной несправедливости. Однако их происки могут быть нейтрализованы – об этом необязательно говорить: все и без того ясно. Решить эту задачу не только необходимо, но и возможно: ведь то, что объединяет людей доброй воли (именно им была адресована энциклика Pacem in Terris), неизмеримо больше и важнее того, что их разделяет. Значит, всегда существует возможность диалога, способного проложить мостик от одного человека к другому человеку. А платформой для достижения согласия может стать известное «золотое правило», данное людям самим Иисусом: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7: 12).

24 мая 1963 года, за десять дней до кончины, Понтифик пригласил несколько очень близких ему людей Церкви и изложил им свои самые последние рекомендации, своего рода духовное завещание. Текст этого завещания был записан мной, и я готов познакомить с ним наших российских друзей. Вот что заповедал Церкви ее Предстоятель: «Отныне, более чем когда-либо в прошлые века, очевидно, что мы должны заботиться обо всех людях как таковых, а не только о католиках, должны защищать повсюду и прежде всего права человеческой личности, а не только права Католической Церкви. Это не значит, что меняется Евангелие. Это значит, что мы начинаем понимать его лучше... Те, кто, как это было со мной, смог познакомиться с разными культурами и с разными традициями, сознают, что пора понять знамения времени и начать смотреть дальше сегодняшнего дня».