Союз нерушимый мужчины и женщины

Семейная идиллия в духе христианских журналов становится анахронизмом. Фото Fotolia/PhotoXPress.ru

Международная научно-практическая конференция «Семья: феноменология повседневности» (третья по счету) состоялась в Нижнем Новгороде при организационном участии Приволжского филиала Института социологии РАН, Академии труда и социальных отношений, Российской академии народного хозяйства и госслужбы и других учреждений Москвы и Поволжья. Хотя это не заявлено в названии форума, в нем приняли активное участие исследователи и представители религиозных организаций России. Как известно, в последнее время тема традиционных семейных ценностей вышла на первый план не только в общественной, но и в политической повестке дня. И не последнюю роль тут сыграла религия.

Тема семьи и отстаивания ее традиционной модели – точка соприкосновения патриотов от власти и консервативных религиозных движений. Даже если эти движения считаются «некоренными», то есть имеющими зарубежное происхождение или даже управленческие центры за границей. В данном случае позиция охранителей классической модели «папа, мама и дети» от посягательств современных тенденций, расширяющих понятие семьи, объединяет, скажем, Русскую православную церковь и российских протестантов. В этом смысле отстаивание ценностей традиционного брачного союза служит очень удобной скрепой в отношении групп, которые порой испытывают по отношению друг к другу чуть ли не антагонизм.

На конференции в Нижнем Новгороде можно было наблюдать этот консенсус, который разбавляли доклады представителей научного сообщества, пытавшиеся предложить свои рецепты преодоления противоречий традиции и прав личности. Однако даже по этим выступлениям можно было понять, как в русле традиций на протяжении веков менялись представления о допустимом и безнравственном. Профессор Академии труда и социальных отношений Екатерина Элбакян наглядно представила эволюцию отношения к ценности семейного союза в мировой религии, в частности, буддизме и христианстве – как по мере распространения этих учений происходил отход от жесткого аскетизма в пользу «ячейки общества».

Доцент Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова Ольга Шиманская рассказала, как отражалось отношение к семейному вопросу в социальной доктрине русского православия на протяжении столетия. Сегодня РПЦ активно выступает против ювенальной юстиции, пугая общественность перспективой массового изъятия детей у родителей. Между тем в начале XX века практика изъятия малолетних из их семей практиковалась как раз по наущению господствующей Церкви. Эти семьи «провинились» лишь тем, что упорствовали в своей преданности старообрядчеству. Как известно из книг Мельникова-Печерского, Нижегородская губерния была одним из мест массового расселения староверов, и Шиманская сообщила, что только в 1901 году было несколько таких случаев. Детей от родителей забирали в приюты епархиального управления синодальной Православной церкви.

В начале XX века в Санкт-Петербурге, на заседаниях религиозно-философских собраний, рассказала нижегородская исследовательница, дебатировались вопросы религиозной морали и «реабилитации плоти». Сергий (Страгородский), тогда ректор Петербургской духовной академии, а впоследствии патриарх Московский и всея Руси, объяснял, что культ девства в начале христианской эры развивался в противовес языческому Риму, а в современную эпоху необходимо обратить внимание на почитание брака. Современная РПЦ, собранная спустя полвека Сергием из обломков дореволюционной Церкви, в дальнейшем все более активно развивала эту идею. Причина в том, что в советские годы семья оставалась едва ли не единственным способом передачи православной традиции. Сегодня перед РПЦ возникает новая задача – возвысить семью и многодетность перед лицом демографической проблемы.

О том, что функция воспроизводства порой отодвигает на второй план или даже замещает такое основополагающее для создания семейного союза обстоятельство, как «сродство душ», говорил главный редактор интернет-ресурса исследовательского центра «Религиополис» Михаил Ситников. Он воспользовался терминологией Платона вслед за автором одной из публикаций на сайте Казанской духовной семинарии. Как сообщил Ситников, публикацию спешно убрали, потому что в цитатах из платоновского «Пира» духовенство усмотрело пропаганду гомосексуальных отношений. Нынче это главный жупел поборников традиционных семейных ценностей. Тем не менее Ситников сделал смелое предложение: поскольку понятие «однополый брак» стоит комом в горле религиозных людей, каким-то иным способом обозначить эти союзы, раз уж они имеют место в нашей жизни.

О недостатке пластичности в понимании сущности современной семьи со стороны религиозных движений говорил и ответственный редактор «НГР» Андрей Мельников. По его мнению, главную опасность для патриархального устройства «ячейки общества» представляют не однополые союзы, а чрезмерная динамичность традиционных пар. В своем докладе «Традиционные семейные ценности и «семья-трансформер»: идеологическое клише против социальной реальности» Мельников высказал мнение, что модель семьи «папа, мама и дети» встречается в российской действительности все реже. По данным Росстата, на 100 браков приходится 57 разводов.

РПЦ признает существование этой проблемы. «В то время, когда у нас очень часто разрушаются браки, когда обстоятельства жизни, уж не такие суровые, приводят к тому, что люди расстаются по причинам абсолютно недостойным, мы должны особенно сознавать важность сохранения семьи», – заявил патриарх Кирилл во время недавнего визита на Алтай. Сейчас в РПЦ обсуждается документ «О церковном браке», где подробно расписаны случаи, когда допускается признание брака недействительным, то есть так называемый церковный развод. Но Церковь предлагает преодолевать эти тенденции, хотя совершенно не ясно, как это сделать. Традиционный брак – божественное установление, и все тут! Она не ставит перед собой задачи выработать отношение к той модели семьи, которая на сегодняшний день становится преобладающей.

В настоящее время в российском обществе мы наблюдаем появление все большего числа семей, которые можно назвать «семья-трансформер». Имеется в виду, что мужчина или женщина легко разрывают брачные отношения, вступают в новые союзы, и так может происходить несколько раз. От каждого из этих браков появляются дети. Бывшие супруги поневоле продолжают поддерживать отношения ради детей, и возникает своеобразная общность, когда связь существует между людьми, вообще незнакомыми друг с другом – через их новых партнеров. Возникает необходимость строить новые социальные представления о сущности семьи. Например, представление о многодетности, если дети и родители живут раздельно, но обязанность заботиться о несовершеннолетних остается у разведенных отцов или матерей. Более того, требуется коррекция ценностных подходов к семье-трансформеру со стороны религиозных организаций и институтов. Религиозные традиции строятся на патриархальном представлении о семье, которое все более теряет актуальность.