В храме смешались футуризм и вакханалия

Критиков проекта храма Игнатия Богоносца больше всего возмущает, что за алтарем через стеклянную стену будет просматриваться долина реки Сетунь. Иллюстрации с сайта www.stroi.mos.ru

В Москве в ближайшем будущем может появиться необычный православный храм, который уже сегодня, на стадии проектирования, вызвал горячие споры. 19 июля «Москомархитектуры и Московская патриархия одобрили проект храма священномученика Игнатия Богоносца на Верейской улице», – говорится в релизе Комитета по архитектуре и градостроительству г. Москвы. Как поясняется в документе ведомства, «от большинства строящихся в последнее время храмов сооружение будет отличаться лаконичностью и минимализмом». Указывается также, что вместимость нового религиозного сооружения составит около 500 человек, а прообразом послужила знаменитая церковь Спаса Преображения на Ильиной улице в Великом Новгороде, построенная в XIV веке. Авторами современного проекта выступили архитекторы‑урбанисты Саид Джабраилов, Валерий Лизунов и Анжела Моисеева.

Особенность нового культового строения заключается не только в простоте форм, подсвечивающемся кресте на куполе, отсутствии привычных для церквей элементов декора и богатого внутреннего убранства, но и в том, что одна из стен храма, восточная, к которой примыкает алтарь, будет почти полностью стеклянной. При этом сама алтарная часть отделена от основного пространства низкой преградой с одноуровневым иконостасом. Как поясняют его проектировщики, «именно так было принято в раннем христианстве, а ныне в церквах почти не применяется, там обычно ставят многоярусный иконостас». «Идея создать столь необычный храм пришла нашему заказчику, настоятелю иеромонаху Ионе (Голову), и уже совместными творческими усилиями мы спроектировали такой храм. На самом деле, несмотря на то что мы ориентировались на новгородскую храмовую архитектуру, наш проект нельзя назвать копией. Мы воплотили только образ той архитектурной школы», – рассказал «НГР» один из авторов проекта архитектор Валерий Лизунов.

Специалист отметил, что в его практике – это первое культовое сооружение, однако никаких трудностей при создании проекта он не испытывал. «У всех нас есть архитектурное образование, и мы изучали в том числе и храмовую архитектуру. Более того, я и моя семья сами являемся прихожанами Новодевичьего монастыря уже много лет. И знаем, что и как происходит во время богослужений. Поэтому этот проект, напротив, был для меня очень интересным», – подчеркнул архитектор.

Однако профессиональное сообщество храмовых архитекторов разошлось во мнениях. Как рассказал «НГР» заслуженный архитектор РФ Андрей Анисимов, ничего необычного в представленном проекте нет, а показанное на эскизах сооружение противоречит самой идее храмового строительства. «Название «футуристический», которым уже наделили новый храм, для меня лично очень странно, – говорит он. – Внешняя архитектура этой церкви была много раз опробована моими студентами в МАРХИ лет семь‑девять лет назад. Все эти формы мы уже отыгрывали, и тут ничего новаторского нет. Более того, мы в своей практике пытались эти формы реализовать, но потом поняли, что они не жизнеспособны: надуманные, непрактичные и много минусов на практике. Дело в том, что храм, как и любое архитектурное произведение, – это не фасад, это организация внутреннего пространства. В этой церкви внутреннее пространство никак не организовано, его придется насильно впихивать в эту надуманную форму».

«Глобальнейшая ошибка, например, то, что решили включить пейзаж за окном во внутреннее пространство храма. Это главная ошибка организации церковного света», – считает архитектор. Он напомнил, что свет в храме – один из важнейших факторов. «Ту же Святую Софию в Константинополе проектировали не архитекторы, а специалисты по свету. Вообще в древних храмах мы всегда видим узкие окна, и нам кажется, что это темно и неуютно. Однако именно режущий свет, который проходит сквозь узкие окна, дает возможность сосредоточиться. Более того, в утренние часы в храме с большим окном во всю стену будет невозможно находиться. Летом тут будет парник. А зимой такой храм будет очень трудно отапливать», – заключил архитектор.

Проблема строительства храмов, в том числе и в Москве, сегодня остра. И дело даже не в том, что многие жители спальных районов протестуют против возведения церквей рядом со своими домами, а в том, что предлагаемые религиозные сооружения скучны и неинтересны. Такое мнение «НГР» высказал архитектор Михаил Кеслер. «Сегодня храмы строятся в архаичном духе, привязываясь, как правило, к каким‑то стилям прошлых веков. Меня это очень удручает, потому что сегодня нет ни одного проекта, который отвечал бы требованиям современного подхода к проектированию. Видимо, вкусы и спонсоров, и общины тяготеют к привычным формам, и чем больше каких‑то кокошничков, шатров и главок, это считается лучшим. Пока еще нет ни одного примера, где бы можно было сказать, что наконец появился храм, отвечающий XXI веку. Это не значит, что мы должны возводить их в духе модернизма и безликом стиле нашего века. Но все‑таки какой‑то привкус современности необходим», – уверен Кеслер.

«Сегодня у российского храмового строительства есть две крайности, и обе они связаны с непрофессионализмом. С одной стороны – кондовость, фактически копирка, когда пытаются повторить то, что уже было в истории. Понятно, что горожан это раздражает, особенно когда такие церкви ставят в районах, в которые они внешне не вписываются», – говорит, в свою очередь, Анисимов. Вторая проблема заключается в том, что при возведении религиозных сооружений очень редко обращаются к специалистам, предпочитая им или своих знакомых, или более дешевых застройщиков. «В стране есть всего 12–15 творческих коллективов, которые способны создать интерьеры храмов. На мой взгляд, именно их сегодня надо собирать и нацеливать на более глубокую и, может, даже научную, исследовательскую работу, а не метаться между командами архитекторов», – заключает Анисимов.

Неоднозначную оценку проекту церкви священномученика Игнатия Богоносца дали и представители РПЦ. В церкви утверждают, что заявленного одобрения с их стороны не было. Глава Экспертного совета по церковному искусству, архитектуре и реставрации Московского патриархата протоиерей Леонид Калинин и вовсе утверждает, что впервые увидел эскиз только сейчас. «Этот проект нигде не обсуждался. И дело не в том, какое его качество, а в том, что все это произошло закулисно, по‑воровски. Это событие. Событие знаковое. Подбадриваемые нашими дорогими модернистами, начинаются вакханалия и издевательство над церковью», – написал священнослужитель в Facebook. Позже в интервью радиостанции «Говорит Москва» он отметил, что «окончательного решения по проекту не принято». «Через Московскую комиссию по архитектуре и церковному искусству проект еще не проходил. Конечно, у профессионалов со стороны РПЦ возникнет ряд вопросов, на которые проектировщикам и тем, кто спонсирует этот проект, придется давать ответ. Церковь всегда открыта для всего нового. Конечно, есть определенные параметры, которые могут совпадать или не совпадать с предлагаемым проектом. Поэтому когда возникают новые идеи, подходы, безусловно, церковь открыта к ним; но самосознание, которое сформировалось веками, не должно быть разрушаемо какими‑то сиюминутными, не проверенными временем формами», – сказал Калинин.

Впрочем, с новыми, современными формами культовых сооружений пока не готово смириться большинство верующих. Такое мнение в разговоре с обозревателем «НГР» высказал архитектор Иван Земляков. «Главная проблема в том, что у прихожан того или иного храма очень консервативный взгляд на то, каким должен быть собор или церковь. Кстати, среди духовенства есть многие, кто хотел бы видеть в современной храмовой архитектуре что‑то более современное. И, конечно, многие условия диктуют спонсоры строительства, которые часто хотят, чтобы их церковь выглядела побогаче, с золотом, более представительно, что ли», – заметил специалист.

Что касается новой «футуристической» церкви, вокруг которой разворачивается дискуссия, то, по мнению архитектора, даже этот проект «давно устарел»: «В Москве уже есть что‑то подобное, это храм Великомученика Георгия Победоносца на Поклонной горе. Он был построен в середине 1990‑х годах, то есть более 20 лет назад. И новый проект очень напоминает этот храм на Поклонной. Поэтому его нельзя назвать футуристичным или актуальным. Его нужно перерабатывать и делать более приближенным к современности». Земляков отметил: «Не надо создавать пустые формы, не имеющие смысла. На традиции необходимо опираться, но эта опора должна быть не столько визуальной, сколько смысловой. Ведь любой век дарил нам что‑то интересное». Можно вспомнить, что еще в дореволюционной России архитекторы при возведении церквей пытались отходить от «традиционного русского стиля». В итоге появилось строгановское, позже нарышкинское и голицынское барокко, затем классицизм и ампир. Да и знаменитые соборы Санкт‑Петербурга – Исаакиевский и Казанский – визуально не имеют ничего общего с традиционной русской культовой архитектурой. «Все эти стили опирались на предшествующие им традиции, но были уникальными и актуальными для того времени, в котором появились. Нам сегодня нужно стараться идти по такому же принципу. Сейчас, например, очень востребован минимализм и в экономическом, и в эстетическом плане. Если его положить в основу будущего проекта, то тогда может получиться что‑то неповторимое и интересное», – заключил архитектор.

Пока идут споры быть или не быть в Москве футуристическому храму,  его проект стал одним из победителей Международного конкурса религиозной архитектуры Faith & Form Awards в номинации Unbuilt Work. В прошлом году смотр выиграли такие модернистские работы, в которых, по мнению жюри, «прослеживалось глубокое уважение творцов к природным материалам, средам и свету как ключевым компонентам творческих решений». Это, например, необычный бахайский храм‑купол в Чили, студенческая часовня Святой Марии в США, городская церковь Святого Игнатия в Испании.