Марксизм-индуизм Ивана Ефремова

Надгробие Ивана Ефремова: не крест христианина, не звезда коммуниста, но кристалл геолога. Фото Андрея Щербака-Жукова

Словно в унисон настроению Ивана Ефремова и его сына небо было свинцовым, тяжелым, иногда плачущим мелким дождем. Скрипели уключины лодки. Отец и сын молчали. На середине реки отец вытащил урну с прахом умершей жены и медленно высыпал пепел в воду. Именно таким образом было решено на семейном совете попрощаться с умершей от тяжелой болезни женщиной – по индуистской традиции.

И это в атеистической стране, строящей коммунизм, светлое будущее человечества! Идеологически неправильно! Благодаря стараниям осведомителя это событие в тот же день попало в сводку райотдела КГБ.

Лубянку давно настораживало то, что в своих произведениях писатель‑фантаст Иван Ефремов предвидел много важных событий и открытий. Так, например, в 1944 году в поведал «Алмазная труба» он рассказал об открытии месторождения алмазов в Якутии, а в 1954 году всего на 300 км южнее от описываемых в рассказе мест было открыто первое якутское месторождение алмазов – так называемая трубка «Мир». Ефремов предсказал открытие крупного месторождения ртутных руд на Южном Алтае в рассказе «Озеро горных духов» (1943). Идея голографии у него описана в рассказе «Тень минувшего» (1945). А про особенности поведения жидких кристаллов можно прочитать в рассказе «Атолл Факаофо» (1944).

Множеством революционных идей, которые тогда казались лишь фантастикой, наполнен роман «Туманность Андромеды» (1955): трехмерное телевидение с параболическим вогнутым экраном, геостационарный спутник, который всегда находится над одной точкой земной поверхности, экзокостюм («прыгающий скелет»), помогающий преодолевать гравитацию, и многое другое.

В КГБ были готовы объявить Ефремова ясновидцем и колдуном. Спецслужбам и в голову не приходило, что ученый мог прогнозировать развитие науки и техники, экстраполируя реалии своего времени.

Выдающийся писатель, ученый, философ‑космист, даже, если угодно, пророк Иван Ефремов попал в жернова чекистской «плановой работы», а также острого желания Юрия Андропова поднять престиж возглавляемого им тогда КГБ. Лес рубят, щепки летят… Преследования со стороны КГБ подорвали здоровье писателя, и он скончался в возрасте 64 лет. А мотивы этих преследований слабо связаны с приверженностью Ефремова эзотерике, его «ясновидением» и т.п. В основе лежат скорее всего земные пороки исполнителей приказов начальства и жажда власти, наград, денег, звезд на погоны. Ради этого Ефремовым пожертвовали люди, очень далекие от того, о чем мечтал и писал Иван Антонович. И не просто мечтал – он пытался создать собственную, как ни громко это звучит, религию.

Ефремов, живший внутри советской идеологической парадигмы, видел будущее нашей страны, да и всего мира, в коммунизме. Один из персонажей «Лезвия бритвы» говорит о необходимости веры в социализм: «Другого пути у человечества нет – общество должно быть устроено как следует. Разумеется, социализм без обмана, настоящий, а не национализм и не фашизм».

Романтик Ефремов считал, что новые живительные силы «реальному социализму» дала бы прививка восточных духовных учений: индуизма, тантризма, йоги. По этому поводу российский писатель и историк Дмитрий Володихин пишет: «Ефремова устроил бы индуистско‑марксистский путь развития – странный сплав коммунизма и восточной эзотерики».

В произведениях Ефремова человек ставится на уровень Бога. Писатель считал, что, хотя каждый из нас и является продуктом эволюционного развития живой природы, он не только способен, но и должен вырваться из пут законов косной материи. Да, переделать себя. Будучи ученым‑антропологом, Иван Ефремов писал о человеке будущего, который владел бы сверхъестественными способностями, смело вступал в борьбу с темными силами этого мира, с законами эволюции материи и в конце концов подчинил бы своей доброй воле окружающий мир, включая собственно человеческую природу. По сути, это обожествление человека, присущее многим языческим религиям.

В романе «Таис Афинская» жрец говорит главной героине: «Знание дается лишь тем, кто ищет. Ты одна из нас, ты безвредна и немогущественна, потому что не стремишься к власти. Еще не бывало, чтобы великий гений, полководец, владыка, какому бы народу он ни принадлежал, принес бы счастье людям! Чем более он велик, тем больше беды. Люди обычные повинуются тысячелетним законам, выросшим из здорового опыта поколений. Они связаны необходимостью жизни, верой и службой богам и власти. Великий человек ставит себя превыше всего общечеловеческого, разрушая устои бытия, и совершает вечную ошибку, сводящую на нет его деяния и низвергающую в бездну Тьмы. Богоравные люди только тогда приносят счастье, когда они не имеют власти: философы, врачи, поэты или художники...»

Путешественник, прибывший из Китая, совершает переворот в сознании Таис: «Окончательно расстроила Таис еще одна откровенность путешественника. Его побудила идти на запад легенда о рае, населенном Драконами Мудрости, находившемся где‑то в центре Азии, в кольце высочайших гор. Он прошел насквозь Центральную Азию, все ее каменистые пустыни и явился сюда, в Месопотамию, где западные предания помещали другой рай безоблачного счастья...

Он доверительно сообщил ей, что вместо рая и Драконов Мудрости он встретил приветливых, добрых людей, живших в каменных постройках на уступах высочайших гор, в истоках самой большой реки Небесной страны – Голубой. Эти люди считали себя последователями великого индийского мудреца, учившего всегда идти срединным путем между двумя крайностями, между добром и злом, между светом и тенью, ибо все в мире меняется со временем. То, что хорошо, становится плохим, и, наоборот, зло оборачивается добром...»

Ефремов придерживался концепции постоянно усложняющейся эволюции, что согласуется с доктриной индуизма, по которой наш мир, возникнув (в очередном цикле) из первичного хаоса, усложняется до некоей критической точки, чтобы снова распасться в состояние хаоса (пралайи) и при этом дать начало следующему циклу.

Веривший в коммунизм Иван Ефремов часто использовал религиозную терминологию, в том числе ведическую: например, в «Часе Быка» антимир называется Тамас – именно так наречен в индуизме океан бездеятельной энергии. В научно‑фантастическом романе «Туманность Андромеды» космический корабль носит имя «Тантра».

В романе «Лезвие бритвы» советский идеальный человек по фамилии Гирин в последней части вступает в дискуссию с индийскими гуру. Он далеко не со всем согласен с ними, но в целом собеседники сходятся в том, что другого пути, как к коммунизму, у человечества нет.

Гирин убежден: «Еще ни одна религия на земле не оправдала возлагавшихся на нее людьми надежд по справедливому устройству мира и жизни. Как ни грозили самыми ужасными наказаниями христианский, буддийский, мусульманский, еврейский ад или будущими перевоплощениями в гнусных существ – индуизм, переустройства жизни в согласии с религиозными принципами не получалось». И далее идет пассаж о христианстве: «Основатели христианской церкви и религиозной философии уходили в пустыни Аравии и Северной Африки. Здесь, в жарком мареве раскаленного воздуха... мозг, распаленный неистовым солнцем, усиливающим желания подавляемой плоти, породил безумную и человеконенавистническую концепцию злобного карающего бога, ада, дьявольского начала в женщине, потрясающих картин Страшного суда и конца мира, ужасных козней сатаны».

Советский «супермен» Гирин говорит браминам: «Но у нас есть другое – в борьбе различных идеологий все более ширится распространение коммунистических идей, и окончательная победа идеологии коммунизма неизбежна». На что брамин Параматмананда отвечает от имени индийских мудрецов: «Мои друзья благодарят русского ученого за умную речь, они услышали четкое изложение позиций материалиста в отношении философской мысли и некоторых особенностей индийской умозрительной науки. Диаметральная противоположность взглядов не испугала их – мы давно познали диалектику жизни. Более того, эта противоположность дает надежду на глубокое понимание и совместное исследование некоторых вопросов – вам со своей стороны, нам – со своей».

Дуализм строения нашей Вселенной «вещество – антивещество» писатель представлял в терминах индуизма: мир Шакти и мир Тамаса. «Наш мир переплетен с Тамасом, закручен с ним в бесконечную спираль… спиральные формы галактики – отражение этого», – писал Иван Антонович. Дуализм, который условно можно назвать «марксизм‑индуизм», пронизывает все творчество Ефремова.