Ольга Косырева
Две половинки Studio Job – Йоб Сметс и Нинке Тинангел.
Фото пресс-службы Studio Job
Голландское дизайн-бюро Studio Job – одно из самых востребованных и самых высокооплачиваемых в мире. Когда-то решив, что они не хотят работать на большие бренды и быть от них зависимыми, две половинки Studio Job – Йоб Сметс и Нинке Тинангел – начали ваять свои произведения как вольные художники: сначала своими руками, потом с помощниками, теперь уже в нескольких студиях и ателье в Голландии и в близлежащем бельгийском Антверпене. То, что они делают, и находится где-то посередине между собственно дизайном (который помимо утилитарности предполагает еще и промышленное производство) и чистым артом (который производства не предполагает и от утилитарности далек). Их вещи изготовлены в одном экземпляре или небольшой серией, часто отлиты из бронзы или покрыты трудоемким инкрустированным рисунком и чаще всего провокационны: как иначе можно охарактеризовать яркий, нарядный орнамент, который при ближайшем рассмотрении оказывается сборищем гаек, шипов, сапог, лопат, ракет, револьверов, змей, скелетов, сперматозоидов и прочих не самых приятных штук? И хотя в их шкафах теоретически можно хранить книжки или посуду, а сделанные ими лампы дают свет так же, как и все остальные, за работами Йоба и Нинке гоняются коллекционеры, а не домохозяйки.
2012 год начался для дизайнеров удачно: в январе их шкаф Job's Cabinet для голландской компании Lensvelt получил среди прочих престижную премию журнала Wallpaper. Собственно, шкаф представляет собой некий архетип офисного шкафа, разве что цвета у него нехарактерные: от белого и розового до ярко-голубого, ярко-желтого и ярко-оранжевого. Лишь маленькая деталь выдает его «благородное» происхождение: большой и неожиданно тяжелый полированный бронзовый ключ – шуточный привет от дуэта голландских волшебников. Впереди – несколько важных премьер: в марте в Job Gallery в Антверпене откроется выставка молодых дизайнеров, которую Нинке и Йоб курируют, а в апреле на Миланской неделе дизайна будет представлена серия мебели, сделанной совместно с компанией Moooi, – один из немногих предметов промышленного дизайна в исполнении Studio Job. Об этих проектах, а также о том, есть ли дизайн в России, Йоб СМЕТС рассказал Ольге КОСЫРЕВОЙ.
– Позвольте спросить, почему мы больше не видели вас в Москве после вашего единственного визита в 2008-м? И почему до сих пор у вас в России не было ни одной выставки, даже камерной?
– Мы не против, но нам не хватает партнера, который был бы заинтересован в устройстве такой выставки так же, как мы, и которому мы могли бы доверять.
Мы не хотели бы, чтобы наши предметы испарились после пересечения границы, все-таки они недешевые. Мы уже научены горьким опытом: когда ты отправляешь реально дорогие объекты куда-то за пределы Европы, в Китай, на Ближний Восток, в Турцию, в Латинскую Америку – они запросто могут не вернуться, и тебе никогда за них не будет заплачено. К тому же в этих странах совершенно другое законодательство, и вещи могут просто застрять там из-за таможенных проблем. Так что мы не можем делать выставку, пока не найдется достаточно серьезная галерея, которая за это возьмется.
– Возможно, причина также в том, что, к сожалению, в России еще мало кто понимает такой дизайн, как ваш?
– Как это может быть? Ведь во времена Советского Союза у русских были очень высокие стандарты в дизайне!
– Да, стандарты до сих пор высокие, особенно в графическом дизайне, в дизайне рекламы, упаковки, но, увы, не в дизайне повседневных товаров и той предметной среды, которая окружает людей ежедневно. Так что я начинаю с вопроса, который уже стал для меня привычным: как вы думаете, что нужно сделать, чтобы отвратить русских от этой позолоты, завитков и прочих излишеств, к которым они так пристрастились в последние годы?
– Дизайн всегда является отражением эмоционального состояния людей. Это нельзя изменить. Сначала – люди, потом – дизайн. Если люди увлекаются китчем, то о каком дизайне можно говорить? А в России только недавно зародился капитализм – так что это нормально, что народу нравятся блестки и мишура.
– Но в советское время наш дизайн и наш быт были бедными, строгими, почти пуристскими. Откуда, по-вашему, взялась эта избыточность? Откуда такая недалекость, ограниченность во вкусах?
– Я не соглашусь с тем, что у русских узкие горизонты. У вас было прекрасное изобразительное искусство – соцреализм, экспрессионизм, отличная графика, скульптура, архитектура, интерьеры, великолепные мозаики в метро, великолепного дизайна космические аппараты – ракеты, спутники и т.д. Я помню, как мы ходили в Политехнический музей – это до сих пор самый любимый музей, в котором я когда-либо был. Так что дизайн в России всегда был, и притом – очень экспрессивный. Да и Россия сама – это даже не страна, это огромная часть мира. Ты сама-то осознаешь, как велика Россия? А ваша литература – она же просто прекрасна! Ваша культура гораздо глубже, чем культуры многих других стран.
– Но в России про советский дизайн знают, в общем-то лишь отдельные продвинутые граждане или люди, профессионально занятые в этой области!
– А тут, ты что думаешь, каждый прохожий разбирается в дизайне? Здесь тоже не каждый является дизайн-экспертом. Большинство знают только IKEA и остальное в том же роде. В общем, я не согласен с тобой в том, что в России плохо с дизайном: я думаю, что российский дизайн и недавнего прошлого, и более отдаленного – прекрасный, очень сильный и во многом более вдохновляющий и более интересный, чем наш.
– Как вы считаете, для роста молодых дизайнеров и развития этой сферы нужна развитая промышленность? Я спрашиваю, потому что я помню вашу историю: вы не хотели иметь дело с производством, с фабриками, поэтому начали с единственных в своем роде, сделанных вручную предметов.
– Дизайн – это не про ремесло и не про изготовление, производство. Дизайн – это все идеи.
 Шкафы Job's Cabinet получили престижную премию журнала Wallpaper. Фото пресс-службы Studio Job |
– А есть ли, на ваш взгляд, связь между развитием дизайна и благополучной, стабильной политической ситуацией в стране?
– Конечно! Дизайн – это зеркало. Когда рушится мир, вряд ли какой дизайнер сможет остаться к этому равнодушным. Все, что тебя окружает, на тебя воздействует, и конечно, ты используешь любую мелочь, чтобы подсмотреть в ней что-то для своей будущей работы. На тебя влияет все – проблемы на Ближнем Востоке, протесты в России, природные катаклизмы. Сейчас не очень благоприятный период в этом смысле, и это не может не отразиться на наших работах. Также дизайнер не может остаться равнодушным к истории, культуре других мест. Возьмем Дрезден, который был прекрасен настолько, что его звали Флоренцией на Эльбе, и который был полностью разрушен в конце войны. Это очень трогающий момент. Или вот недавно один из коллекционеров заказал нам ограждение для своей виллы, и мы сделали предмет, навеянный последней войной – похожий на ограждение в концентрационных лагерях. Так в центральной голландской газете появился даже комикс, изображающий меня нацистом! Это стало новостью национального масштаба! Можете объяснить мне, почему? Что в этом такого? Я видел это по телевизору, почему я должен остаться к этому равнодушным? Или вот такая мелочь, как молочник, – мы купили один на барахолке в Москве, немецкий трофейный, привезенный в Россию после войны. Его форма навеяла нам формы нашего сервиза Last Supper («Тайная вечеря»). Это все только подтверждает, что и дизайнер – лишь зеркало, где отражается общество со всем, что в нем есть плохого и хорошего.
