Ольга Косырева
Ральф Наута и Лоннеке Гордейн: "Мы научились менять мир".
Фото Studio DRIFT
Имена молодых голландских дизайнеров Лоннеке Гордейн и Ральфа Наута (вместе – Studio DRIFT), возможно, трудно запоминаются, но их работы запомнить легко. В них всегда больше смысла, чем в простых столах и стульях, и они всегда взаимодействуют со зрителем или потребителем. Прославилась Studio DRIFT как создатели люстр, в которых использованы настоящие одуванчики – каждая маленькая лампочка в них окружена семенами одуванчика с пушинками-парашютиками, вручную перенесенными с цветка на светильник. Те, кто хоть однажды видел эти одуванчики, уже вряд ли их забудут. Среди других проектов студии – стулья Ghost из литого плексигласа, внутри которых оживают голограммы с привидениями, а также люстры Oillight, состоящие из символических нейлоновых бочонков – «баррелей нефти», количество которых сокращается или увеличивается в зависимости от цены нефти на мировых рынках.
В конце прошлого года большая световая инсталляция Flylight появилась в одном из подмосковных особняков. Его архитектурным проектом занималось московское бюро «Философия дизайна», которое и пригласило молодых голландцев из Studio DRIFT к сотрудничеству. Результатом стала композиция из более чем 200 светящихся стеклянных трубок, парящих в двусветном пространстве внутреннего двора и вспыхивающих в ответ на движение человека по лестнице. Владельцу особняка есть чем гордиться: обладание подобным дизайн-объектом ставит его в один ряд с ведущими частными коллекционерами Европы и лучшими европейскими собраниями предметов дизайна, такими как лондонский Музей Виктории и Альберта, также купивший два года назад люстру голландского дизайн-дуэта.
Какие же они, эти ребята, за работы которых людям не жалко отдать несколько десятков тысяч евро? Выпускники Академии дизайна Эйндховена – кузницы дизайнерских кадров Нидерландов. Одинаково рослые, как и положено голландцам, а в остальном – разные, как лед и пламень. Она – деловая, быстрая, целеустремленная. Он – задумчивый, осторожный, поглядывающий больше исподлобья и постоянно отпускающий шутливые реплики, чтобы, не дай бог, кто ни подумал, что он очень серьезно к себе относится. Лоннеке говорит, что рисовала столько, сколько себя помнит, и все время что-то несбыточное. Ральф в детстве увлекался научно-фантастическими фильмами и любил валяться в траве, вглядываясь в жизнь ее обитателей. Так они и продолжают – подсматривать что-то у природы, что-то в кино о будущем и создавать необыкновенные, несуществующие миры, только теперь материальные. При этом он отвечает за вещи сугубо практические: материалы, техники и технологии работы с ними, она – за концепции и «художественность», а также за «чувство», интуицию. И в этом столкновении знаний и интуиции, наблюдений за природой и полета фантазии рождается новое неожиданное нечто.
Ольга КОСЫРЕВА встретилась с Лоннеке ГОРДЕЙН и Ральфом НАУТА во время Дней дизайна в Дубае. Дизайнеры по приглашению организаторов выставки представляли там свою световую инсталляцию Shy Light: в высоком светлом зале под медитативную музыку сложносочиненные люстры исполняли своеобразный танец, двигаясь то вверх, то вниз и при этом раскрываясь и закрываясь, словно бутоны цветов.
– Как вы оказались на выставке в Дубае?
Р.Н.: Три года назад мы познакомились с Сирилом (Сирилом Заммитом, директором Design Days Dubai. – «НГ») во время выставки Design Miami/Basel. Мы выиграли там конкурс на оформление VIP-лаунжа, а он работал с банком – спонсором выставки. Ему очень понравилась наша работа. И когда Сирил начал организацию этой новой выставки в Дубае, он пригласил нас приехать и сделать здесь что-нибудь.
– Как вам пришла в голову идея этих люстр-цветов?
Р.Н.: Идея возникла при взгляде на расцветающие и увядающие цветы, на их сиюминутную красоту. Сколько энергии тратится на то, чтобы цветок раскрылся, – и вот он уже умирает. Этот момент насколько очаровательный, в нем так много эмоций, что мы решили передать это в предмете дизайна.
– Это было сложно – сделать эти «цветы» двигающимися, заставить их открываться и закрываться?
Р.Н.: Конечно! Мы смотрели сначала на саму форму лампы, на то, как она может «открываться», и искали способ сделать ее мягкой, а ее движение – плавным. Обычно ведь механика – это довольно жесткая штука. Мы пробовали разные формы, с разными абажурами, разными кабелями, пока наконец не придумали, что они должны двигаться вверх и вниз вместе с проводами. И все отдельные люстры должны соотноситься друг с другом, их положение должно быть скоординировано: пока одна идет вниз, другая движется вверх, и все они в один момент времени находятся на разной высоте и в разной степени раскрытости. Ну и понадобилось создавать совершенно новый софт, который управляет этими движениями.
– В этой вещи соединено так много разных аспектов – и технических, и креативных!
Л.Г.: Что касается инженерии и программирования – тут нам помогают, конечно, специалисты. Мы вполне представляем себе, каковы сейчас возможности технологии и как это все работает, а они это непосредственно воплощают в жизнь. На самом деле очень трудно найти технического специалиста, который бы думал так же, как ты, и говорил с тобой на одном языке. Нам повезло.
– Как вы начинали свою совместную деятельность?
Л.Г.: Сразу после академии, в 2006-м, мы организовали студию. У нас были идеи, которые мы хотели реализовать. Мы думали не о бизнесе, а том, чтобы воплотить свои замыслы и показать их публике.
– Но вы ведь не просто соавторы, а пара?
Л.Г.: Конечно, мы сначала влюбились друг в друга, а потом уже начали придумывать что-то вместе!
– А как распределяются роли в вашей паре?
Л.Г.: У Ральфа очень необычный взгляд – он сразу смотрит, как и что сделано, ему не важны истории в отличие от меня.
Р.Н.: Все мальчишки смотрят на вещи с этой точки зрения!
Л.Г.: Я-то не мальчишка, поэтому мне нужна история.
Р.Н.: Ну а я не особенно увлекаюсь этой литературщиной.
Л.Г.: Я учусь у него тонко взаимодействовать с природой, улавливать в ней самые малюсенькие детали. В этом он ведет себя как ребенок – ведь дети так открыты и так чутки.
 Светильники Fragile Future с настоящими одуванчиками были сделаны для галереи Carpenters Workshop. Фото Studio DRIFT |
Р.Н.: Да я и есть ребенок!
Л.Г.: Когда дети видят наши светильники с одуванчиками, они говорят: «Смотрите, это одуванчики!» А взрослые обычно говорят: «Глядите-ка, эти штуки похожи на одуванчики, но ведь этого не может быть!» Поэтому мы всегда тестируем наши работы на детях.
Р.Н.: Я думаю, что мы недостаточно прислушиваемся к детям. Они знают много такого, что нам, взрослым, недоступно.
– А чему вас научили в академии?
Л.Г.: Мы научились смотреть на мир и не принимать его таким, какой он есть, а стараться изменить его, пытаться реализовать в нем наши фантазии, пусть даже это сначала кажется невозможным. Там было так: «Ты хочешь сделать это? Так иди и делай! Найди способ сделать то, что ты придумал».
– Кто из ваших педагогов или других дизайнеров-мэтров на вас особенно повлиял?
 Световая инсталляция Flylight в частном доме в Подмосковье – результат сотрудничества с архитекторами студии "Философия дизайна". Фото Studio DRIFT |
Р.Н. и Л.Г.: Мы оба любим дизайн братьев Кампана, он очень свежий и очень честный по своей идеологии. И мы немного работали с Тордом Бонтье, научившись от него очень важным вещам: он необыкновенно быстро принимает решения, не всегда очевидные, но в конце концов правильные, и работа с ним вдохновила нас на дальнейшие «подвиги».
– Как вы сами считаете, в чем смысл ваших работ? Ведь многие скажут, что они совсем непрактичные!
Л.Г.: Мы стремимся дать людям помечтать. И понять, что реальность такова, потому что это наш выбор – видеть ее такой. Но мы могли бы выбрать что-то другое. Мы стараемся вдохновить людей на то, чтобы выбирать другие возможности. Другой аспект – мы очень много работаем с учеными, разработчиками новых материалов и технологий. И они с нами с удовольствием сотрудничают, потому что материалы возникают по самым разным причинам, и очень часто бывает неясно, как их применить, а мы видим в них какие-то возможности. Буквально сейчас мы работаем с новым материалом, совершенно новым (и еще не можем ничего о нем рассказывать более конкретно, извините), который был изобретен в научной лаборатории, и у него нет пока никакой сферы применения. И это реально ценно – придумать смысл для такого изобретения. Нам нравится быть на передовой, нравится чувствовать себя первооткрывателями будущего.
