Олег Мраморнов К 200-летию Боратынского: Сборник материалов международной научной конференции (21-23 февраля 2000, Москва-Мураново). М.: ИМЛИ РАН, 2002. - 367 с.
Смерть Боратынского не стала в России заметным событием. К 1844 году "пушкинская плеяда" рассеялась, на похоронах некогда знаменитого элегика присутствовали лишь четверо литераторов - Вяземский, Одоевский, Плетнев, Соллогуб. В 1860-е Боратынского называют "привидением" - так далеки его стихи от общественно-политической злобы дня. Только после продолжительной паузы их вспомнят первые русские "декаденты" Иван Коневской и Валерий Брюсов; а Мандельштам именно с Боратынским свяжет метафору запечатанного в бутылке послания. Несколько позже томики Боратынского окажутся спасительными для лагерных сидельцев Варламова и Заболоцкого; Бродский назовет "Запустение" лучшим русским стихотворением. Мой собственный зеленый томик Боратынского оказался малопригодным для серьезных боратынских штудий, и я на время попросил у знакомых большой серый советский том, который штудировал в свободное время покойный Венедикт Ерофеев - большой поклонник Евгения Абрамовича┘
В новом сборнике исследовательских материалов, вышедшем спустя два года после двухсотлетнего юбилея, "вольным мыслям" автора этих строк предшествуют соображения и стихотворения Юрия Кублановского и Александра Кушнера. Последний относит Боратынского к числу поэтов "без биографии" - имея в виду отсутствие публичности (не всегда добровольное), закрытость жизни от постороннего взгляда.
Между тем статья Л.Дерюгиной напоминает об основных вехах этой короткой, но очень содержательной жизни. Биографические материалы сборника вообще чрезвычайно интересны - особенно разыскания М.Бычковой о "Легенде происхождения Боратынских", включая первую публикацию речи самого знаменитого из предков поэта - Петра Боратынского, служившего секретарем у польского короля Сигизмунда Августа. Благодаря исследовательским и организационным усилиям С.Долгополовой на страницах сборника присутствуют имена многочисленных потомков поэта, что придает книге не совсем обычную для академических изданий "семейную" ауру.
Из собственно литературоведчеческих материалов нельзя не отметить републикацию значимой статьи Г.Винокура "Баратынский и символисты", доселе не публиковавшейся в отечественной печати; обстоятельную работу И.Альми "О творческой позиции Е.А. Баратынского конца двадцатых - первой половины тридцатых годов XIX века (анализ лирики)"; внимательный разбор, проделанный норвежским исследователем Г.Хьетсо, - "Стихотворение Баратынского "Осень"; смелую статью С.Бочарова, в которой предпринимается неожиданное сопоставление - "О бессмысленная вечность!" (От "Недоноска" к "Идиоту")". Впрочем, и другие статьи достойны самой высокой оценки.
Для редактора и корректуры: фамилия поэта по сию пору употребляется в двух вариантах: через "о" и через "а", единообразия не стоит вводить ни в коем случае.
Дарья Гармоненко 
