Лола Звонарева
Смерть, не слушай меня, старуха, я же все это не тебе, то, что звал тебя, – было сдуру…Константин Сомов. Арлекин и смерть. 1907. ГТГ
Осмелюсь предположить, что главная героиня книги стихов Бориса Кутенкова – ее величество Смерть, легко меняющая различные маски. В этой книге она предстает то в виде девы, любующейся собой в таинственное зеркало: «Смерть на полке как дева ничком// в бесконечное зеркало смотрится», то обретает простецкий облик «мегеры, тетки-ветеранши», а то является читателю в неприглядном обличье злобной старухи:
Смерть, не слушай меня,
старуха, –
я же все это не тебе,
то, что звал тебя, –
было сдуру...
В этой книге сами заглавия нередко имеют прощально-предсмертный подтекст – «Письма перед отъездом» (как известно, перед самоубийством знаменитый герой Достоевского Свидригайлов сказал, что он собирается уехать в Америку), «Отходной гудок».
В сборнике немало посвящений умершим поэтам и ушедшим друзьям, а символом молодого поэта, погибшего от равнодушия окружающих и невостребованности в эпоху холодного равнодушия толпы к культуре в целом и особенно к поэзии, становится образ замерзшего соловья:
И не жалко в ночи ледяной
замерзшего соловья,
ибо жизнь у него –
своя и песнь у него – своя.
 |
| Борис Кутенков.
Неразрешенные вещи: Стихотворения/ Составитель Наталья Попова. Предисловие Бахыта Кенжеева. Послесловие Людмилы Вязмитиновой. – Екатеринбург–Нью-Йорк: Eudokiya 2014. – 76 с. |
Известно, что Иван Андреевич Крылов, сочувствуя Пушкину, постоянно оказывающемуся в непростых отношениях с власть имущими и толпой, изобразил его в одной из басен в виде соловья в клетке.
В книге стихов, где чуть больше 60 страниц, слово «смерть» и производные от него («умереть», «смертный», «замертво», «смертельное» и др.) встречаются 37 раз.
Именно через взаимоотношения со смертью рассматривает Кутенков отношения поэта с самой поэзией. Так, в посвящении Борису Рыжему автор подводит читателя к пониманию страшной цены, которую талантливый поэт платит за свои победы, признание и славу:
Умереть сумасшедшим всегда
и веселым всегда…
Как хотелось, чтоб музыка
суицидальная
Я под ней умираю во рву…
Не забыт автором книги и печально известный афоризм классика: «У нас любить умеют только мертвых». Знаток российской поэзии ХХ века Борис Кутенков наполнил свою книгу скрытыми и явными цитатами из ближних и дальних отечественных литераторов, умело играя центонами и добиваясь философской многоплановости поэтического высказывания. В посвящении Роману Мичкасову читаем: «Там, при жизни не ценят меня (а при смерти бранили)».
Вспоминает поэт и великих предшественников, сделавших совсем молодыми страшный выбор в сторону Госпожи Смерти:
Вон тот, всенародный, –
он вешался трижды, чудак,
на своей батарее,
а этот – он с первого раза.
Пацан – молодец.
С точки зрения переживаемого ими последнего предсмертного часа вспоминает Борис Кутенков и великих персонажей отечественной истории:
Царь сидеть останется,
как влитой;
вот и девять граммов ему
от смерда
самой лучшей одой летят
в лицо –
о везенье разом – в любви
и смерти.
Но разве не такое «смертельное» измерение человеческой жизни предлагали склонному к рефлексии человеку мудрые христианские проповедники, призывая: «Помни о смерти!»? Может быть, именно постоянно помня о приближающемся с каждой минутой неизбежном уходе каждого из нас в мир иной, мы ответственнее, благодарнее, трепетнее начнем относиться к собственной жизни, к близким людям и к счастливым минутам, которые дарит нам судьба?
И пусть поэт признается: «Так смерть гласит через меня// вседневным словарем». Нам, его читателям, хочется верить, что молодому поэту предстоит долгая и напряженная жизнь с неизбежными трудностями и, конечно же, творческими прорывами. Убеждена: книга стихов «Неразрешенные вещи» – из числа уже вполне реальных, достигнутых сегодня творческих побед автора.
Да и сам Борис Кутенков, по сути, мечтает о том же: «Время, слушай меня сюда:// дай мне годы труда и муки…»
Дарья Гармоненко 