Борьба с забвением

По каким приметам сгруппировать события нашей жизни? Как сделать так, чтобы память не хранила ненужного, а значимое воспроизводило с непрестанной готовностью? Сергей Мнацаканян знает способ. Он выстраивает свое прошлое по обликам поэтов, с которыми сводила его судьба, и, несмотря на частую горечь их житейских уделов, черпает из этой портретной череды чистую воду радости бытия. Его новая книга «Дагерротипы» – это своеобразный опыт запоминания, опыт воспроизведения прошлого в стихотворной и биографической ткани. Сам автор отмечает, что эта книга составлена из стихов, поочередно завершавших три тома его мемуаров. Теперь они увидели свет как единый корпус, и, надо сказать, первое, что хочется отметить после их прочтения, это их редкую композиционную ясность как по вертикали, внутри каждого стиха, так и в горизонтальной перспективе. Пожалуй, это стихотворный роман в форме мозаики, где под каждым фрагментом кроется судьба, и надо только снять его, чтобы всматриваться потом в открывшееся долго и с наслаждением.

Сергей Мнацаканян. Дагерротипы. – М.: Мик, 2014. – 120 с.

После прочтения «Дагерротипов» напрашивается несколько выводов. Первый: как хорошо, что в нашей словесности еще остались люди, которые при всеобщей разболтанности и отрицании поэтической культуры тянут что есть силы нить поэтического благородства. Сергей Мнацаканян из их числа. И его вклад в эту почти бурлацкую работу очень значителен. Второй вывод: как прекрасна и продуктивна новизна в каноне, когда поэт ищет свою авторскую интонацию не в крикливом отрицании, не в изобретении ментального велосипеда, а в скрупулезности и отточенности словесных конструкций, в смене темпоритма, в настройке тона. Автору «Дагерротипов» знаком не только азарт этого поиска, но и сладость его удач. «Первый да будет первым, да будет второй вторым,/ Да будет Адам Адамом, и Римом пребудет Рим,/ Взметнется метель метелью, дымом взовьется дым,/ Нет людей одинаковых – каждый неповторим».

Третий вывод заключается в том, что книга Мнацаканяна еще раз подтверждает, как светлы и чисты искренние эмоции, как преображается читатель от строк, исполненных трагизма и горького фатального недоумения. И хоть в поэтическом тексте «Дагерротипов» немало словесной игры, основной исповедальный курс российской поэзии ни в чем не нарушен.

Сергей Мнацаканян дает нам чудесную возможность убедиться, что литературная жизнь объемна только в том случае, если существуешь не в тусклых лучах собственных эгоцентрических отражений, а в огромном пространстве личных творческих энергий. Поэт никогда не должен позволять ни себе, ни окружающим забыть, каким огромным, до сих пор толком не исследованным и не изученным материком была русская поэзия ХХ века. И она никогда не разделит судьбу Атлантиды, оттого что оставила бессчетное количество следов в душах и в сердцах. Мнацаканян владеет в совершенстве тайным языком, на котором говорят тени ушедших гениев и без которого не выживут живые. Он всей духовной кожей ощущает краткосрочность жизни и в то же время ее ценность, как бесконечности продолжений. «Вот и становлюсь старым, изворотливым, ловким,/ Жизнь моя незаметно разворачивается к другим берегам,/ Становлюсь в человечьем ряду воистину волком,/ И минуты, как слезы, текут по небритым щекам».

В завершение отмечу, что среди поэтических дагерротипов нашего времени есть и дагерротип Сергея Мнацаканяна. И дай бог, чтоб время выбросило на свои заросшие берега того, кто продолжит его дело, трудное дело борьбы с забвением.