Екатерина Богданова
Утиное царство. Огарей легко узнать: они на переднем плане, желтые такие. Фото автора
* * *
Вот и снова зима, вот и кошки
клубками свернулись,
И лежат, и ушами ведут,
и сопят
На кровати, где утром сегодня
проснулись
И где солнце в обед рисовало
котят.
Темнота проникает
в квартиру сквозь стены,
Расползаясь по дальним
и ближним углам;
Накипь дня как бы ищет себе
на замену
Тишину, у которой нет места
словам.
Кошкам снятся запретные
сны об охоте,
О погоне за дичью, которой
они лишены,
О последнем с балкона
случайном полете,
О котах и о птицах,
кричащих в начале весны.
Новый год наступает на горло
тяжелым составом –
Елки, свечи, часы, письма,
планы, вино, снегопад.
Впору рукоплескать
и скандировать «Браво!»,
И гостей намывать,
и мурлыкать все ночи подряд.
* * *
Огарь птица яркая, бесспорно;
Деловито шастает по льду.
Это вам не неверморный ворон,
Глухо каркающий: «Больше
не приду!»
Огарь птица славная,
без шуток:
Ржавая окраска, как огонь.
Настоящая жар-птица
среди уток.
Так что ты, смотри,
ее не тронь.
Огарь, говорят, криклив,
но моногамен,
И гнездуется в могильниках
порой.
Утки выбирают мужа сами:
Селезень в любви – ни в клюв
ногой.
Огарь – утка непростая
в лучшем смысле
Слова, и не зря она была героем
снов
У таких светил
отечественной мысли,
Как Белинский, Герцен, Огарев.
* * *
Москва – столица России,
Она выносима лишь осенью
или зимой:
Здесь прохладно, темно
и любые прогулки – как
с лужа ми бой;
Нет и мысли ходить
специально по улицам,
Быстрей бы добраться домой.
Если б можно бы было,
то я предпочел бы
зажмуриться.
Она хороша только
как промежуток,
Как переходный этап –
Понятно, что всё ненадолго,
что скоро изменится.
Примерно как с временем
суток:
Только смеркается вечером
и вот уже – ап! –
Утро. А ночь между ними
была? Не верится.
Собственно, что здесь нельзя
забывать:
Она как константа –
означает принять поражение,
И если всё это то, о чем
только и можно было
мечтать,
То применительно
к мировоззрению и кругозору
это сужение.
В этом всем незаметный,
но есть диссонанс
Между тем, что хотелось,
и тем, что хотелось не очень.
Все равно что потратить,
да будь он неладен,
Свой шанс,
Все равно как лететь,
например, в Баден-Баден,
А попасть неожиданно
в Сочи.
Ведь в плохую погоду, нет,
даже эпоху
Всегда веселей:
Нет разрыва настроя внутри
с атмосферой снаружи;
Так дымится на блюде
роскошный говяжий филей,
А желудок уже понимает:
сейчас будет ужин.
* * *
Сколько солнц в эту зиму
взошло, нету смысла считать
их, вести им учет;
Эти солнца тяжелые
и оттого невысотны, неярки,
непраздничны духом;
Эти солнца, как строчки,
которые, хоть ты об стенку
убейся, никто не прочтет;
Так идешь по вечернему снегу
и вдруг понесет чем-то
тухлым.
Желтый круг жестким диском
вдали колесит и зерном
колосится,
Проплывает беззвучно
холодным пожаром, ни больше
ни меньше,
И на фоне его необычно
огромными выглядят птицы;
Каждый день триумфально
закатом закрыт и увенчан.
Мглистый воздух,
закатанный в уши, приятно
морозит;
Тишина заполняет округу,
как будто кисель;
Через ноздри зима проникает
в нутро, добавляя прекрасного
позе;
По тропинке бежит,
чуть касаясь крылами земли,
молодой свиристель.
Так вот тихое тусклое солнце
проводит недели,
Поднимаясь от силы
на четверть своей высоты.
И уже ведь не вспомнить
то время, когда все мы пили
и ели
Без оглядки на счет, и гуляли
по улицам до темноты.
