Игорь Касько  |
| Светлана Михеева. Яблоко-тишина.
- М.: Воймега, 2015. – 76 c. |
«Лети за птицей, обученное слово!» – это призыв из первого стихотворения сборника Светланы Михеевой «Яблоко-тишина». И слово подчиняется, летит. И за ним по страницам книжки устремляется читатель.
Дыхание, звук, голос, песня, вода, лес. Это основные, на мой взгляд, темы и птицы-поводыри. Обращение к Богу, разговоры с Гомером, отсылки к Рембо и Вийону. Читатель понимает, что его путь внутри стихов, по тропинкам строчек будет непростым. Но интересным.
Цветок в темноте,
Он колышется на подоконнике,
Как судёнышко Рембо бесится
в ночи,
Пленённое словом.
Или:
Женщина состоит
из горького вещества,
Будто во рту сгорела листва,
листва,
Будто во рту у неё
неосвещённый район,
Что-то об этом писал
Франсуа Вийон.
Эта женщина (героиня стихов Михеевой) – обычная и необычная одновременно. Обычная в своих желаниях:
Где взять мужчину,
одичавшего от одиночества,
И превратить его в мужчину,
обезумевшего от любви?
Обычная в своих переживаниях
и страхах:
Что там тихо шатается
цветом брусничным
По палатам и по коридорам
больничным,
Подводя безнадёжный итог?
И необычная, потому что
В женщине помещается
Что-то Ещё,
То ли град золотой, то ли
садик обетованный –
Дикая роза, осот, виноград,
паслён…
Стихотворение «Впускают ночь вечерние солисты…» – мое любимое из сборника. Хотя, судя по названию книги, роль «главного» отводилась последнему стихотворению. Оно, кстати, тоже стоит того, чтобы его перечитать и полюбить. Как и многие другие стихи из сборника «Яблоко-тишина». Сидишь, читаешь эти стихи и чувствуешь, как прозрачные пузырьки живительного воздуха наполняют твою застоявшуюся кровь, и ты умираешь. От восторга. От ощущения чуда. От неземной радости.
Мир стихов Светланы Михеевой – очень живой, подвижный, но порою ловишь себя на мысли, что этот мир – потусторонний, что он – отражение нашего мира, находящееся с той стороны зеркала, в его глубине. И в этом мире «Бог и смерть – примерно одно и то же», «день – это призрак, а вовсе не признак света». Этот мир сродни сну, «который сочится медом, лекарством и молоком», «слегка отдающий йодом на берегу морском». Или сродни сказке. Потому что встречаются в стихах и фея черемухи с нимфой ручья, и воздухоловы, и облакослон с рыбой-луной.
Наделенные человеческими чертами, перед нами предстают предметы и явления природы: флейта, дом, самолет, светофор, трава, вода, ветер, лес, ливень, облепиха, мох. Все движется внутри этого мира, все меняется, сам мир трансформируется но… практически нет привязок к современному, стихи – вне времени, навсегда.
…О настоящем нечего
и рассказать,
Оно ежедневно сгорает
В жидком пламени вечера.
И к утру ты опять беден…
Есть лишь легкие полунамеки на осень и октябрь. И они встречаются довольно часто. Значит, не зря автор нам пытается показать мир на грани между осенью и зимой (яркий багрянец листвы и мертвенная синь первых заморозков), между былью и явью, между сном и бодрствованием, между жизнью и смертью (больничные песенки). Именно в этом пограничном, сумеречном состоянии, когда «есть несколько спасительных часов», и кроется что-то важное, главное и нужное. То, что надо или понять, или хотя бы почувствовать.
Светлана Михеева – поэтесса, «обитающая в области словаря», она видит «за буквами на страницах нечто лишнее: голос, подаренный соловью, бугорок грибницы, и все окутано событиями ночными». Это лишнее и есть поэзия. Слово в ее стихах: обученное, влажное, сложное, нежное, подвижное, случайное, неосторожное. Оно – разное. Но – всегда – живое.
Светлане Михеевой не нужны воздухоловы – ей хватает слов, чтобы выразить на бумаге то, что ежесекундно терзает ее ранимую, хоть и закаленную Сибирью душу. Душу настоящего поэта.
