Емельян Марков  |
| Станислав Айдинян.
Механика небесных жерновов: Стихи двух веков. – М.: Гуманитарий, 2015. – 424 с. |
Ответственность поэта – старая тема, кажется, что доски ветхих пригородных дач пропитаны этой ответственностью, как дождем. И дачи кренятся под ответственностью поэта, и белесые рамы провисают на выржавленных петлях. Какова эта ответственность? Духовная, нравственная, гражданская? Можно сказать – эстетическая. Но что такое эстетическая ответственность? Ответственность подразумевает волю и свободу выбора. Эстетика подразумевает идеал. Станислав Айдинян по этому поводу высказал мысль: «Приближение вплотную к идеалу есть уничтожение того, кто или что приблизилось. Мы ведь состоим не только из положительных качеств…». Следовательно, ответственность поэта заключается в его самоуничтожении? У некоторых больших поэтов по крайней мере такая тенденция наблюдалась.
Йохан Хейзинга в трактате «Homo Ludens» («Человек играющий») доказывает, что конструирующим фактором самосознания человека является игра. Хейзинга обстоятельно исследует вопрос: исторически, психологически, культурологически и т.д. Однако в его знаменитой работе есть специфический недостаток. Хейзинга не играет сам, он не создает адекватного языкового пространства для своей концепции. В отличие, скажем, от Мартина Хайдеггера, который для своей философии присутствия создал особый философский сказ, посредством которого только и считал возможным исполнить поставленную перед собой философскую задачу.
Станислав Айдинян в своей книге проявляет именно игровую ответственность. Все знают по счастливому детскому опыту, и не только, насколько остра ответственность игры, насколько она принципиальна, насколько она на грани слез, восторга, негодования и безудержного смеха. Для поэтической игровой ответственности Айдинян находит соответствующий язык. Главное свойство этого языка его афористичность. Настоящий афоризм всегда проникнут игрой, пронизан игровой ответственностью.
Если плыть против течения книги и открыть ее ближе к концу, то обнаружится раздел афоризмов в чистом виде. Истинных афористов в истории мировой литературы немного, Станислав Айдинян принадлежит к их числу: «Нет такого храма, который человек не мог бы выстроить в себе, но нет и такого храма, который человек не мог бы в себе разрушить»; «Прошлое от будущего отделяет только сон»; «Разрушение – это созидание наоборот»; «В глубокой старости принято глубоко ошибаться»; «Человек – это сумерки Абсолюта»; «Сон к утру мелеет как река».
В стихотворной части сборника афоризмы обретают поэтические размеры: «У тех, кто на мели,/ Бывает гордый вид». Развернутый афоризм обращается в притчу.
Игровая ответственность самодостаточна. Всякая ответственность претендует на самодостаточность, но не всякая ответственность самодостаточна. Самодостаточность игровой ответственности в стихах Станислава Айдиняна подтверждается чудом фоновой тишины. Можно предположить, что музыка – за музыкой, в самой тишине, что за звуками. Гектор Берлиоз мечтал написать именно эту дивную тишину, свободную от шумов. Некоторые строки стоит только прочитать или произнести, чтобы удостовериться в их фоновой палитре ценной тишины: «Старик лукавый с именем ребенка,/ Он удит рыбу прямо из печали».
В каждом стихотворении Айдиняна есть в прямом смысле правила игры, игровая логическая формула. В цикле «Смехотворения» мы находим стихи, похожие на примитивные детские считалки: «Играют кошки в домино,/ Лиса сожрала крокодила;/ Слона отправили на мыло,/ А кенгуру ушло в кино». Здесь игровая формула доведена до наглядной элементарности. Но для всего сборника более характерны сложные игровые формулы.
