Борис Сорокин * * *
Да, посетил я остров тот,
Где остывают от забот,
Великие и просто Тени,
В кошмарных и обычных снах
Мне не приснился этот страх –
Ступать на мертвые ступени.
С тех пор, куда б ни повела
Пера когтистого стрела,
Свернет к одной обычной цели –
Той, где себя застать смогу
Опять на девственном снегу,
Где и мои следы чернели!
* * *
Бесстыдность бритого
актерского лица
Удобна для какой угодно маски.
Не оценить Емеле до конца
Бесстрашной лжи суфлерские
подсказки.
Честнее падать головою вниз
Ко дну, к разоблачения позору.
Вдруг просыпаешься –
Рождественский сюрприз:
Венец и вправду самозванцу
впору.
* * *
Как потравы погром,
Как топор-костолом
Стережет тебя слава
за встречным углом.
Бережет – только обухом тронет пока, обушком,
Как почешет хозяйка кота
за ушком.
Что с котомкой отпустит,
с нательным крестом,
Что без нижней рубахи
оставит потом –
Кто мурлычет – ужиться
не сможет добром
С этим жадным огнем,
С этим пьяным вином?
Кто не знает: как вор
до небес похвала
Раздевает любимцев своих
догола,
Нагишом отсылает
в бессмысленный вздор,
Как на плаху – в нелепые
сны на позор.
Не с такой ли по жизни
отправиться вспять,
Как с бомжами на паперти
с ней постоять.
* * *
Все реже у нас катастроф
именины.
Слой легче ложится на слой
забытья.
Как резки и молоды были
морщины,
Уже не припомнить за гримом.
Ничья
Не выхлещет кровь
суицидной развязки.
Ей тон молодит макияж
мертвеца.
Опомнишься: – Стой! –
Я узнал тебя,
маска!
И поздно. Присохла,
не сдернешь с лица.
