Андрей Добрынин
Продвигаясь все дальше и дальше литератора узкой тропой… Иван Крамской. Лесная тропинка. Начало 1870-х. ГТГ
* * *
В любви самозабвенно
я плескался,
Как в море благовоний, но, увы,
Теперь на память от
нее остался
Лишь неотвязный аромат
айвы.
Я без любви живу весьма
не худо,
Освоил все возможности
Москвы,
Одна беда: я чувствую
повсюду
Неистребимый аромат айвы.
И вспоминаю клятвы,
и объятья,
И глупость несусветную свою,
И стоит ли дивиться,
коль опять я
В компании на скатерть
наблюю?
Сижу затем, запятнанный,
виновный,
И все сидят ни живы
ни мертвы,
Но не вино, а аромат
любовный
Всему виною – аромат айвы.
Смотрю на женщин дикими
очами
И думаю: «Мне недоступны вы,
Ведь под одеждой я покрыт
прыщами –
Реакцией на аромат айвы».
* * *
Читая книги про пиратов,
И сам я делался пиратом;
Читая книги про ученых,
И я впивался мыслью в атом.
Читая книги про монголов,
И сам я делался монголом –
Давно не мывшимся, конечно,
Зато улыбчивым, веселым.
А вы шипели: «Он читает,
Чтоб стать заносчивым
всезнайкой», –
Нет, я хочу в степи
монгольской
Коня подхлестывать
нагайкой,
Скакать, пугая тарбаганов,
Чтоб вы, чуждавшиеся
чтенья,
Истаивали за спиною,
Как все пустые наважденья.
* * *
Продвигаясь все дальше
и дальше
Литератора узкой тропой,
Я запутался в терниях
фальши
И сказал себе: «Больше
не пой.
Не обманывай тех, чья натура
Так доверчива, хоть и горда,
Ты ведь знаешь, что
литература –
Это, в сущности, путь
в никуда».
* * *
Но себе возразил я немедля:
«А гульба, гонорары, почет?
Этих олухов вовсе не петля,
А желанье за мною влечет.
Из-за слабых развешивать
сопли
Может разве что полный
дебил!» –
А из чащи все слышались
вопли
Тех ведомых, что я погубил.
