Арсений Анненков
Есть высшее небо и небо пониже, низкое небо совсем, а земли не бывает...Фото Екатерины Богдановой
Мусор на крыше
Мусор на крыше лежалый,
покрытый пылью.
Всё оттого, что людей
тут случается мало, а небу
Мусор неинтересен.
Так же как люди. Но здесь
В небе уже человек.
И в прозрачной тиши
растворяясь,
Слышу я странные мысли
о том, что земли не бывает.
Есть, дескать, высшее небо
и небо пониже,
Низкое небо совсем, а земли
не бывает…
Вежливо сдвинув консервную
банку, смущенный,
Синей звездой проплываю
сквозь тьму чердака.
Москва
Лето.
Ветер пыльной тряпкой
Сушит Чистые пруды,
Солнце щиплет иномарки
За роскошные зады.
По-ефрейторски сурова,
Как дитя, всегда права,
Вдохновенно бестолкова,
Дремлет бабушка Москва.
* * *
Друг мой – служащий Империи,
В пиджачонке победитовом…
В человечьей бухгалтерии
Он заведует кредитами.
Он счета с моей фамилией
По всем папкам ищет-мается,
А найдет, так цифры синие
В книгу пишет. Улыбается.
* * *
Я не один, и я не одет.
Первый свидетель – солнечный
свет –
Смотрит в салатник
и наполняет стакан.
– Участь твоя, – говорит, –
надежнее, чем капкан,
Хочешь молитвы пой,
а хочешь – танцуй канкан.
Я опоздал, – говорит, –
если цветы в венках,
Если твоя судьба ходит
на каблуках,
Если в распахнутой двери –
погашенная свеча,
Если движенье плеча
Как поворот ключа…
Так пропади в западне,
Разбейся о сотни глаз,
Первым дождем пролейся,
Сгустками падай в таз...
Сворачивать поздно.
Останешься жив, сынок,
Будешь, как я, –
Нужен, пока одинок...
* * *
Юрию Уварову
Способность расшевеливать
слова
над явью поднимала
с колыбели –
в словах ясней чернели
острова,
отчетливей ветра шумели…
Вон там, где этих слов
живая твердь
уже видна и внуков
расселила,
мультяшным голосом нас
выкликает смерть.
А раньше она басом говорила.
