И времена катились в вечность…

Крест сиял в устремлении к Богу… Фото Владимира Захарина

Деревянные крылья

При лучине строгал он доску

за доской,

Стружки-перья вилися

кудрями,

Он спешил за судьбой,

он спешил за мечтой,

Улыбаясь сухими губами.

Пот на лбу проступал, как

смола в завитках,

От рубанка и пил руки ныли,

Этот странный столяр,

полуночный чудак,

Мастерил деревянные крылья.

Колокольня взметнулась

стройна и строга,

Крест сиял в устремлении

к Богу,

И холодной ступени коснулась

нога,

В первом шаге, ведущем

к итогу.

Вот последний порог, вот окно

в высоту,

Вот просторы под чашей

купели,

Только б духу хватило на шаг

в пустоту,

Только б крылья смогли –

полетели!

Всуе ль, нет, но помянем мы

подвиг Христа,

Даровавший спасение

смертным,

На кресте пал один, а под

сенью креста

Пал другой, не подхваченный

ветром.

В дали, чей синевой не очерчен

предел,

И в поля неземные, ковыльи,

Он легко долетел, он еще

не одел,

Свет души в деревянные

крылья.

Дальше – просто: подводы

дощатое дно,

Крякнул возчик: «Эх-ма,

незадача!

Хоть бы грошик с покойника

мне на вино,

А он нищ, как казенная кляча».

Мужичишко соседский

метнулся ужом,

Крылья сгреб: печке – рухлядь

– забава!

Пил комар кровь из лужи,

присыпанной днем,

Сонно нежились свиньи

в канавах.

Куры квохтали, вишня

на солнце цвела,

И неслись соловьиные трели,

По дороге раздрызганной рать

провела

Трех разбойников, словленных

в деле.

Суета улеглась. Одинокий

малыш

В белотканной рубахе спокоен,

Видел, как над крестом вьется

хлопотно стриж,

И с прищуром смотрел

на пролет колокольни.

Пепел крыльев развеян веками,

как дым,

Новый крест к колокольне

прилажен,

И проносится часто над ней

и над ним

Истребителей стая

отважных.

Устремлением ввысь был

оправдан наш пыл,

Доказать силу мысли на деле,

Взмыли мы в небеса мощью

тысячи крыл,

Только сами взлететь

не сумели.

Поезда

Стоянка поезда была минуты

две,

И встречный замер чуть ли

не впритирку,

Он вышел в коридорчик из купе

И тут в окне увидел

пассажирку.

Два взгляда встретились,

И мир пропал, как сон,

Ее лицо как солнцем озарилось.

Он был сражен, он был смятен,

влюблен,

Он грезил ей, и вот она

явилась.

Их мысли были как прозрачный

свет,

Они все понимали друг о друге,

И встречи удивительной

секрет

Был прост: судьба свела их

на досуге.

Лишь два стекла, и лишь

провал меж шпал…

Вот все преграды, – чепуха,

да только,

Но как преодолеть их – кто бы

знал,

Чтобы сквозь них – отчаянно

и бойко!

Железо лязгнуло, пар заволок

стекло,

Ее лицо мелькнуло

на мгновенье,

Как будто жизнь прошла,

и все ушло…

И встречный, вздрогнув,

покатил в забвенье…

Он год потратил, но ее нашел,

С детьми и с мужем, все

не понарошку,

Сказал про поезд. Вспомнила:

смешно! –

Вам за спиной мальчонка

строил рожки.

Воитель

Он понял: срок всей жизни

вышел,

Проснувшись раннею зарей,

В саду туман укутал вишни,

И фыркнул в стойле конь

гнедой.

Он был воителем надменным,

Он превращал царей в рабов,

Его войска лавиной гневной

Неслись быстрее облаков.

Но торжество побед поблекло,

Не вспомнить лиц,

не вспомнить слов.

Былое скрылось в снежном

пепле,

Сожженных им дворцов,

мостов.

Друзей когорта поредела,

А крик врагов стал тишиной,

Их сабель злая сталь истлела,

Могилы скрыл ковыль степной.

Где нежных рук прикосновенье,

Где юных глаз любимых свет,

Где летний луг и предвкушенье

Грядущих лет, счастливых

лет…

Услада женских ласк

и празднеств,

Дары, богатство и вино,

Смиренных слуг

подобострастность,

Все опостылело давно.

О чем он грезил, то свершилось,

Ценою крови и утрат,

И не снискать у Бога милость,

И грозен старости закат.

И нет возврата в те

просторы,

Где будоражил битвы жар,

Где к небесам вздымались

горы,

Где был бесценен жизни дар.

Клинок рассвета взрезал тучи,

Клинок вины саднил в груди,

И темной ивою плакучей

Судьба склонилась позади.

Мир простирался

в бесконечность,

Одним в нем быть, другим –

уйти,

И времена катились

в вечность,

Сметая все в своем пути.