Спи, мой лучший из миров

Назло революционным французам… Александр Трифонов. Дождливый день в Париже

Я люблю мою русскую историю

Не позволю трепать ее

супостатам

Она вела меня путем

из варяг в греки

И путем Ломоносова

в Академию

Ее удерживал святой

Александр Невский

Не давая погубить меня

Еще в отдаленном зародыше

Шведам и тевтонским

рыцарям

Ее ковали монах Пересвет

и Дмитрий Донской

Не давая погубить меня

в зародыше

Своре Мамая и генуэзской

пехоте

Ее сохраняли Суворов

и Кутузов

Назло революционным

французам

В конце концов

Как не поблагодарить

вождя товарища Сталина

Ибо он не развязал войну

отечественную

Преждевременно

И позволил моему отцу

погибнуть

Только после моего рождения

Счастливые дети

Не родись красивой – родись

счастливой.

Вот благая народная

мудрость

Ее схватывает народное

образование –

Детей будет школа счастью

учить отныне

Согласно завету великого

педагога

Козьмы Пруткова –

Хочешь быть счастливым –

будь им!

Счастье – помощь,

Учил добрый немец Бертольт

Брехт

Так поможем же детям

осознать свое счастье

Красивым и некрасивым

И тем кто уже родился

счастливым

Пусть отличники счастья

Помогают в себя поверить

Двоечникам и троечникам

счастья

Будем ставить оценки

За овладение счастьем

С дотошностью

искусственного интеллекта

Пусть счастливые часов

не замечают

Не замечают какой век какая

эпоха

А пуще всего избегают

несчастных

Не успевающих

за счастливыми

Да будьте же вы счастливы

И да хранит вас

Искусственный интеллект

Всеми своими

Арабскими и римскими

цифрами!

Колыбельная земному шару

Грозен день и век суров,

Не печалься, сделай милость!

Спи, мой лучший из миров,

Где все худшее случилось!

Спи, огнеопасный шар,

Одинокий центр Вселенной,

Мирный час прими, как дар,

Спи, родной военнопленный!

Спи, небесный часовой

Сторож Солнечной системы,

Да не рушат твой покой

Наши мелкие проблемы!

Звезды приложи к виску,

Не гнушайся передышкой!

Спи с Европой на боку

И Америкой под мышкой.

Спи, космический малыш,

C правдой прояви единство,

Да и мы, пока ты спишь,

Сократим свои бесчинства…

Фата-моргана

Вновь на моем веку

Тучами застит выси.

То ли болит в Баку,

То ли свербит в Тбилиси.

В словарный ушли туман

Каракум и Кызыл-Орда.

Из Москвы в Ереван

Уже не идут поезда.

То ли сбылась мечта,

И нет никакой мечты.

Как будто Алма-Ата

Ближе, чем Алматы.

И там, где космический мрак

Крылатый взрывал плуг,

Снова лихой степняк

Натягивает свой лук.

И то ли требует Таллинн

В духе всех перемен

Слово – «товарищ Сталин»

Писать с удвоенным «н».

Послеполуденный сон льва

Снится льву в глухой саванне,

Как он женится на львице

В приключенческом романе

На тринадцатой странице.

И ему внушает львица:

«Ты ступай в иные страны,

Где живут благие птицы,

А не злые павианы.

Не коварные гиены

Не тупые носороги,

А лихие джентльмены,

Прямо вставшие на ноги».

Словом, стал бы лев

пингвином,

Он бы стал, как море, ибо

У него в желудке львином

Плавала б живая рыба.

Он бы жил на задних ножках

И ходил бы в дружной стае.

А болтаться в хищных

кошках

Жизнь почти что холостая!

Правда, не к лицу пингвину

Львом гривастым

становиться,

Есть рогатую скотину

И любить худую львицу!

И пингвин считает: «Вряд ли

Стоит судьбами меняться.

Пусть наш лев побудет

в дятле,

Дабы в дерево внедряться!

В львиной шкуре я вспотею,

Кроткий нрав сменю на злобу,

Кровожадному злодею

Уступлю свою зазнобу!»

Так пингвин поет на льдине.

Лев, как водится, в саванне

Все мечтает о пингвине,

Как Обломов на диване.

И над папой, сном объятым,

Морду положив на лапы,

Мать рассказывает львятам

О далеких планах папы.

Миф

Если мы не стяжали мира,

Значит, жили глаза закрыв.

Мы напоролись на рифы мифа

И вместо мира увидели миф.

Мы в море истории вышли

лихо,

Но затонули, едва отплыв.

Мы напоролись на мины

мифа.

Нас уже нет, а миф еще жив.

Мир теряет точную меру!

Мера умеренна, миф лжив.

Эра уверенно верит в химеру,

Ложь за истину положив.

Генетика

В грядущее нам билетик

Выписывает генетик

Сводя до одной программы

Наследственность папы

и мамы

Мы втиснуты в эти пределы

Поскольку мы мягкотелы

Но там где тела невесомы

Безмолвствуют хромосомы

И как дельфины на суше

Друг к другу взывают души