Пейзаж поглотил художника

Геннадий Калашников. Ловитва.– М.: Летний сад, 2022. – 216 с.

Философ Иосиф Фридман удачно высказался о поэтике Геннадия Калашникова, определив ее как натурфилософию, вписанную в ситуацию постмодерна. Во внешне вроде бы (именно «вроде бы») пейзажных стихах через описание стихий воздуха, ветра, огня, воды, животных поэту удается передать как бы меняющиеся вместе с ними и все же остающиеся незыблемыми каноны человеческой души: «Словно сложенный зонтик термоядерный щит./ Я живу в укрепленном форпосте./ На погосте здесь ветер венки шевелит,/ дует в полые тонкие кости.// До чего же колюче здесь жизни жнивье,/ а изнанка – как спинка у жабы./ Здесь на воздух морозный выходишь живьем/ и топорщишь усталые жабры.// Пахнет потом, казармой, из скважин сквозит./ Здесь всю жизнь – как в глубокой разведке./ Даже грач на задворках секретно молчит,/жрет по рыночным ценам объедки…»

Замечательно высказался о стихах Геннадия Калашникова и Арсений Анненков: «Эстетика статики – то, к чему вольно или невольно устремлен Калашников и чего вполне достигает. В шлифованном янтаре его стихов фиксация мгновения совершается не для удобства обзора. Неподвижность и есть главный герой повествования. Настолько главный, что вытесняет автора. Он сливается с фоном, становясь его третьестепенным (в лучшем случае) элементом: «исчислен, взвешен, насквозь прочтен,/ сменивший мильон личин,/ в дыму пространства, во льду времен/ расплавлен, неразличим». Пейзаж поглотил художника, и он уже не в силах помочь ни себе, ни читателю».

Книга «Ловитва» (название-то само какое, отсылающее к Евангелию!) включила в себя стихи разных лет, которые перемежает короткая мемуарная проза. И более всего благодаря уже упомянутому слиянию автора с природой она говорит читателю о взволнованных ощущениях красоты мира. Подобно графу Калиостро в фильме Марка Захарова «Формула любви», поэт может сказать: «Я уже разбудил стихию энергетических потоков, я уже вступил во взаимодействие с силами магнетической субстанции. Вы что, сударь, на базар пришли?..» Но даже разбуженные стихии можно погладить, заговорить: состояния от стихов Калашникова схожи с движением литосферных плит, которые, колеблясь в магме, сохраняют покой и равновесие.