Демократия экстаза

НЕ ЗНАЮ, стоит ли в новом тысячелетии вспоминать об отклике заместителя председателя Центральной избирательной комиссии РФ г-на В.С. Власова на мою заметку ("НГ", 29.06.2000) о странностях представления итогов президентских выборов в центральной печати. Как говорится, кто старое помянет...

Если бы настоящее сочинение было попыткой сведения старых счетов, то быть бы мне незрячим. Но эта песнь не о бессилии ослепленного, а о благодарности прозревшего.

Проявив отменные бойцовские качества, г-н Власов припечатал меня своей инвективой к позорному столбу, заявив, что, вместо того чтобы коленопреклоненно изучить соответствующий закон во всей его непознаваемости, публицист Калинин "ввел в заблуждение многочисленных читателей "Независимой газеты".

Почему я промедлил с ответом? Просто я был раздавлен. Расплющен. Уничтожен. Как же я, в самом деле, такую хулу написал? Как стал клеветником России? Представьте ужас, объявший меня, когда г-н Власов открыл миру всю глубину моего падения...

Поначалу я, уязвленный мелочной обидой, и не собирался каяться. Помраченным умом, я не мог понять, почему г-н Власов написал, что "рассуждения А.Калинина абсолютно лишены оснований", что "публицист А.Калинин не удосужился разобраться в нормах закона, регулирующих порядок опубликования результатов выборов", вследствие чего "ввел в заблуждение...". Господин Власов разгневался на меня так, словно я обратил внимание не на частный недостаток в представлении результата выборов, а на какие-то пороки избирательной системы РФ (которая, разумеется, безупречна).

В моей заметке добросовестно воспроизведены те данные о результатах состоявшихся в марте 2000 г. президентских выборов, которые изволила сообщить Центральная избирательная комиссия в центральной прессе. В этих данных я самым незатейливым образом обнаружил нестыковки, которые и послужили единственным/абсолютным основанием для написания заметки. Далее, в ней было отмечено, что Закон "О выборах Президента РФ", в котором я "удосужился" разобраться (во всяком случае, настолько, что г-н Власов, как мне казалось, опроверг меня пересказом моего же текста), предусматривает получение исчерпывающих данных о результатах голосования. А раз так, то, думал я, они должны быть доведены до сведения избирателей в полном объеме, как только будут получены Центризбиркомом.

Следовало ли, ломал я голову, понимать обвинения г-на Власова в том смысле, что я исказил данные, которые были приведены в "Российской газете"? Но я ничего не исказил.

Произвел ли я с этими данными какие-то противоестественные манипуляции? Тоже нет. В четырех арифметических действиях никакой извращенности нет.

Совершил ли я ошибку в выполнении этих четырех действий? Нет, не совершил.

Даже если бы данные, приведенные в "Российской газете", отличались от тех, которые предоставила этой газете Центральная избирательная комиссия, то и в этом случае я был бы скорее жертвой чужой ошибки, но уж никак не совратителем, вводящим в заблуждение честных и доверчивых людей.

Если г-н Власов мои доводы и заметил, то полностью ими пренебрег. Со всей демократической беспощадностью он велел всякому, кто изумится нестыковке в данных из опубликованного в центральных газетах официального сообщения Центризбиркома, немедленно бежать на поиски "Вестника Центральной избирательной комиссии Российской Федерации", где каждый найдет подтверждение своим надеждам и опровержение своих сомнений.

Совет г-на Власова очень дельный. О результатах ознакомления с соответствующим номером "Вестника" умолчу. Правда, в связи с советом г-на Власова у меня возникло несколько вопросов. Вопрос первый: сколько сотен миллионов граждан РФ могут быстро получить из единственного источника аутентичной информации совершенно точные, незамутненные данные о результатах своего волеизъявления? Или сформулирую этот вопрос так: насколько доступен этот "Вестник" гражданам РФ в разумные сроки, т.е. пока содержащиеся в нем сведения имеют политическое и правовое, а не историческое значение?

На всякий случай, замечу, что "Вестник" поступает в библиотеки даже не всех правительственных ведомств. Не получает его и районная библиотека по месту моего жительства. Но я-то в Москве живу. А вдруг, думал я, узнать полные данные о результатах выборов пожелает какой-нибудь житель Цып-Наволока или Усть-Тыма?

Вопрос второй: если единственным источником аутентичной информации является "Вестник Центральной избирательной комиссии РФ", то зачем публиковать в газетах официальное сообщение той же Центральной избирательной комиссии, в котором приведены неполные данные?

Не ведаю, как г-н Власов ответил бы на первый вопрос. На второй же вопрос он дал достойный ответ: публиковать неполные данные предписывает закон, в который, на мой взгляд, можно было бы и внести незначительные изменения. Замглавы Центризбиркома же настаивает на том, что закон - это заповеди Господни, которые редактированию и исправлению не подлежат.

В течение полугода ежедневно снова и снова читая отповедь, данную мне г-ном Власовым, я в конце концов неожиданно и при обстоятельствах комических увидел свет - и понял: г-н Власов прав, а мое желание вот так запросто, из газетки узнавать полные данные о результатах выборов есть ересь и гнуснейшая мерзость.

Ныне признаю и восславляю правоту г-на Власова. Эта правота не требует доказательств. Но если б такие доказательства потребовались, то я самого себя (прежнего) раздавил бы одним простым фактом: официальное сообщение Центризбиркома, которое послужило поводом для моих измышлений, читали миллионы простых граждан и сотни тысяч чисто конкретных людей, а изумился-то, кажется, я один.

А что же партии, кумиры, аналитики, идеологи, вожди, правозащитники и первые, пока еще робкие ростки гражданского общества? Все-все-все как один исполнились энтузиазма, сплотились и двинулись вперед.

Теперь-то я вижу, что был круглым - притом злым и капризным - дураком, который требовал то, что никому больше не нужно. Отныне и навсегда снимаю все претензии к Центризбиркому и любым его публикациям.

Не стану занудно перечислять прочие доказательства правоты г-на Власова. Окончательный вывод самоочевиден: наша избирательная система превосходна, действует безукоризненно, и чем больше действует, тем лучше наши лучшие достижения - стабильность, переходящая в монолитное единомыслие, которое, если судить по свободным российским СМИ, все более замыкается на одной проблеме, проблеме подлинной сущности президента Путина (иной раз такие трогательные статьи об этом читаешь в газетах, что аж слеза прошибает); желание построиться и идти куда ведут; все более беспросветное ничтожество не только рядовых граждан (поглядите на замерзающих жителей Приморья и попытайтесь ощутить зыбкость грани, отделяющей нас от них), но и чисто конкретных людей и некоторых учреждений вроде Государственной Думы или Генеральной прокуратуры, над которыми не глумится только ленивый. Глумливое отношение ко всей той власти, которая не есть президент, вполне гармонично вписывается в единомысленный энтузиазм.

Все это признаки зрелой демократии, не так ли?

Но это признаки демократии не только зрелой, но и особенной, отличной от традиционной, пошлой демократии, которая обречена всем ходом всемирно-исторического процесса.

Многие мудрые люди называют нашу реальную демократию "управляемой демократией". Определение превосходное, но я бы его расширил. Скажем, так: "управляемая демократия волеизлияния". Или "управляемая демократия экстаза".

Откуда я взял дивное слово "волеизлияние"? Уж, конечно, не сам выдумал, а услышал в одном из блоков новостей канала НТВ. Русский язык не требует отчетливой артикуляции, поэтому в живой речи, особенно в моменты душевного подъема говорящего, "волеизъявление" запросто размазывается в "волеизлияние". Что, по сути дела, верно. Ибо в наших демократических фестивалях, называемых выборами, главным стали не их точные полные результаты, а хорошо управляемый пароксизм коллективных страстей, создающий фон для оглашения результатов, которые определены кем-то и где-то задолго до самого волеизлияния.

Элементарное чувство языка подсказывает, что в определении "управляемая демократия волеизлияния" слишком много слов. Из трех слов пожертвовать, без ущерба для смысла, можно только словом "демократия". Но оно не жилец и в словосочетании "управляемая демократия".

События, произошедшие в России и в мире за последние 3000 лет, и особенно в последние 6-7 месяцев (как хороши были в этом смысле выборы в Сербии и как скверны, в том же смысле, были выборы в США), неопровержимо свидетельствуют о том, что будущее принадлежит именно демократии волеизлияния. Во всяком случае, настоящее принадлежит магистрам игры в такую демократию.

Ну и славно. Тем более что, как отмечено выше, никто против этого не возражает. Не возражаю и я. До того, как г-н Власов меня прозрел и раскаял, я, признаться, был не согласен с таким положением вещей и с генеральной линией, прекрасно, впрочем, понимая, что мое дебильное несогласие не причиняет вреда ни положению вещей, ни генеральной линии. Но теперь мое несогласие со всемирно-историческим процессом почти прошло. И вскоре полностью испарится.

Таким образом, члены Центризбиркома не только неусыпными заботами своими созидают высшую форму демократии, не только блюдут нашу общественную мораль (вспомните, как А.А. Вешняков недавно одернул А.М. Тулеева), но и бесов изгоняют. Из меня, например, изгнали.

Итак, в конкретных исторических условиях претензии, которые я в ослеплении моем пытался предъявлять Центризбиркому, лишены не только практического, но и академического смысла. Суть несущественных, а ныне и вовсе не существующих разногласий, которые возникли у меня (прежнего) с г-ном Власовым, давно и исчерпывающе изложена десятками более талантливых людей. Сошлюсь, в частности, на Франца Кафку (см. его эссе "К вопросу о законах"). Ну и где этот слишком даже прославленный Кафка?

Напротив, все, что бы ни написал г-н Власов в опровержение моих претензий к отдельным маленьким недостаткам, якобы имеющимся в нашей избирательной системе, будет исполнено глубочайшего государственно-правового смысла и величавой державности. В любом споре со мной г-н Власов был, есть и будет безусловно и неопровержимо прав.

Потому что г-н Власов по занимаемой должности разбирается в демократии лучше не только меня, но и всех публицистов, вместе взятых. В рамках воздвигшейся под музыку Александрова и под животворной сенью крыл двуглавого орла и триколора государственнической парадигмы иного не дано.