Петр Топычканов В прошлом месяце в мире не стало еще одной монархии. 28 мая была упразднена власть Гъянендры – короля, а точнее махарадждхираджи Непала. Ему было предписано покинуть свой дворец в 15-дневный срок. Бывший монарх сделал это 11 июня и отправился на свою частную виллу на окраинах Катманду. Конституционное собрание страны провозгласило Непал республикой, причем светской, поскольку индуизм утратил статус государственной религии. Теперь в Южной Азии уже две республики, имеющие светский статус, – Индия и Непал. В остальных странах региона есть свои государственные религии: ислам – в Бангладеш, на Мальдивах и в Пакистане, буддизм – на Шри-Ланке.
Эти изменения происходят на фоне острых дискуссий об основах непальской государственности на страницах местных газет. Ведь до недавнего времени утверждалось, что непальское государство зиждется на двух столпах – индуизме и монархии. Однако, судя по тому, что непальцы отказываются и от короля, и от государственной религии, возникают сомнения в этих утверждениях. Да и сами институты монархии и индуизма в Непале, обладающие большим своеобразием, никак не вмещаются в шаблоны государственной идеологии.
К примеру, династия Шахов, к которой принадлежал последний король Непала, имеет сравнительно короткую историю. Предок Гъянендры захватил Катманду, столицу современного Непала, в конце XVIII века. Вокруг Катманду стало формироваться новое государство, состоящее из бывших княжеств. Первая половина XIX века характеризовалась нестабильностью верховной власти, которая в конце концов была узурпирована кланом Рана. До середины XX века махарадждхираджи, не обладающие реальной властью, выполняли представительские функции, в частности, во время религиозных обрядов. Представители как династии Шаха, так и клана Рана были индусами.
Только в 1951 году королю Трибхувану удалось положить конец всевластию клана Рана благодаря активной поддержке Индии. На деле качественного изменения власти, на которое надеялись непальцы, не произошло. Дальнейшая история Непала – это ряд попыток демократизации сверху, каждый раз заканчивавшихся ограничением демократических институтов. И те, и другие инициативы каждый раз исходили от короля. Итогом такой противоречивой политики стали конфликт короля с политическими элитами и отказ от монархии, которая, как видно, в период формирования непальской национальной идентичности не ассоциировалась с реальной властью, бывшей у Рана.
Логичным шагом, сопутствующим отмене монархии, стала секуляризация Непала. Нужно учитывать, что в Непале, как и в Индии, секуляризм означает не отделение религии от государства, а обеспечение равноуважительного отношения власти ко всем религиям, представленным в стране. Поскольку индусского правителя – махарадждхираджи – не стало, естественно, отпала необходимость в особом статусе индуизма.
Приверженцы индуизма в Непале, согласно официальной статистике 2001 года, составляют 81% от населения. Второй по численности общиной являются буддисты (11%), третьей – мусульмане (4%). В действительности религиозная картина в Непале чрезвычайно сложна: вряд ли можно провести границы между буддизмом, индуизмом и массивом племенных верований. Примером их неразделенности является культ Кумари – «живой богини».
Имя «Кумари» дается девочке или девушке, традиционно выбираемой из буддийских каст на разные сроки в зависимости от местных традиций (на год и больше, например, до первой менструации). Интересно, что с точки зрения индусов, эти касты являются низкими. После избрания над ней совершаются обряды, во время которых на нее нисходит индусская богиня Таледжу, после чего она и становится Кумари. Теперь она уже не имеет права ступать на землю, ведь она – «живая богиня». В этом качестве она участвует в индусских и буддийских религиозных ритуалах, в некоторых из которых прослеживаются пережитки племенных верований, связанных с мотивами плодородия. Во время этих ритуалов Кумари может совершать действия, порицаемые как в буддизме, так и в индуизме, например, есть мясо и употреблять алкоголь. После завершения высокой миссии бывшая Кумари получает государственную пенсию. Считается, что ее мужем может стать только очень сильный человек, поскольку в ней сохраняется повышенная концентрация божественной силы, то есть шакти.
По оценке покойного востоковеда Бориса Иванова, изучавшего данный культ, в современном Непале существуют около десяти Кумари, привязанных к определенным местностям. «Живые богини» имеют свою иерархию: от Кумари большой семьи к Кумари квартала, поселения и, наконец, государства. Последняя из них, называемая Радж Кумари, проживает в Катманду, в собственном дворце рядом с храмом богини Таледжу. Именно через эту Кумари богиня ежегодно возобновляла власть короля над Непалом. Это происходило во время осенней церемонии в рамках восьмидневного праздника Индра Джатра, когда Радж Кумари, благословляя короля на еще один год правления, ставила на его лоб красный знак, то есть тику.
В прошлом году эта вековая традиция была нарушена, что, согласно религиозным представлениям, означало потерю королем божественного покровительства. Не это ли на самом деле обрекло непальскую монархию? Тогда, 30 сентября 2007 года, благословение Радж Кумари досталось премьер-министру Гиридже Прасаду Койрале, незадолго до этого сумевшему подчинить себе силовые ведомства страны. Как утверждали сторонники премьера, именно он как носитель реальной власти должен был получить от «живой богини» тику на лоб. Это утверждение вызывает сомнение. Во время всевластия клана Рана Радж Кумари продолжала благословлять королей, не обладавших никакой властью.
Среди некоторых традиционных групп отстранение Гъянендры от религиозных церемоний вызвало ропот. Некоторые жрецы, например, опасались гнева Таледжу. Однако они не смогли помешать премьеру получить тику от «живой богини». Другие же традиционные группы не видят причин для беспокойства. Как сказал один из служителей Радж Кумари, «это всего лишь политика, она нас не касается». Действительно, благословение правителя – это лишь один из многочисленных обрядов, в котором принимает участие Радж Кумари. Причем этот обряд был развит не столько жрецами, сколько самими правителями непальских княжеств. Он может быть адаптирован к политическим изменениям, что доказали прошлогодние события. Непальский секуляризм позволяет сохранить роль Радж Кумари и других «живых богинь» в жизни страны.
Вероятно, не изменят положение вещей попытки поставить сам культ Кумари под сомнение. За последние два года в Верховный суд Непала были поданы две петиции, призывающие прекратить нарушение прав человека, используя девочек в религиозных ритуалах. Однако Верховный суд вряд ли пойдет на запрет культа Кумари, являющийся одним из ключевых элементов не только религиозной, но и политической жизни.
Отмена монархии и лишение индуизма исключительного положения не означают снижения роли религии в политической жизни Непала. Даже включение в правительство представителей Коммунистической партии Непала, известных у нас как маоистов, не сделает политику в Непале менее религиозной. Ведь один из ее старейших лидеров Бабурам Бхаттараи не раз публично участвовал в религиозных церемониях.
Будущее покажет, как повлияют политические события в Непале на государственную идеологию. Но можно с уверенностью сказать, что религия не будет вытеснена из политики нового секулярного государства.
