Калерия Пухова ВЧЕРА информационная безопасность России в очередной раз стала предметом обсуждения Совета безопасности. Эксперты утверждают, что этот вопрос безуспешно решается уже давно. Концепция информационной безопасности, по словам одного из ее авторов, начала разрабатываться в 1995 году и должна была быть принята в 1997 году. Но с тех пор она "зависла", причем во всех инстанциях, так или иначе причастных к решению этого вопроса. Концепция не прошла через Совбез, несмотря на энергичные усилия Александра Лебедя, который, будучи главой этого ведомства, впервые включил вопросы информационной безопасности в концепцию национальной безопасности летом 1996 года. Закон об информбезопасности "застрял" в Госдуме после первого чтения со ссылкой на то, что содержание проекта не соответствовало поставленной перед ним задаче. А попыток СПС и "ЯБЛОКА" приблизить Россию к западным стандартам информационного общества оказалось недостаточно.
Совет безопасности под председательством президента Путина, заявившего в самом начале, что свобода СМИ для России - необсуждаемый приоритет, рассмотрел сорокастраничный документ, который, по задумке авторов, должен укрепить национальное информационное пространство России, поставить заслон от внешнего противника и сделать Россию конкурентоспособной на мировом информационном рынке. Однако есть серьезные опасения, что, как часто случается в нашем государстве, защита от внешнего "информационного" конкурента выльется в то, что начнут бороться с внутренним "противником" - собственными СМИ. В частности, среди мер по созданию нормативно-правовой базы на основе принятой доктрины информационной безопасности предполагается корректировка закона о СМИ. Один из пунктов доктрины, который предполагает защиту "прав граждан на личную и семейную тайну", а также "чести и доброго имени", вполне может означать не только защиту от вмешательства государства, но также использоваться против неугодных журналистских расследований.
Впрочем, доктрина как таковая не предполагает внесения изменений в закон о СМИ. В ней могут быть заложены лишь рекомендации, которые уже потом будут или же не будут реализовываться чиновниками. На данный момент все-таки побеждает точка зрения, что драконовская поправка к закону, заключающаяся в обязанности журналиста раскрывать свои источники не в суде, как это записано в нынешнем варианте закона, а на стадии ведения следствия, не должна пройти.
До сегодняшнего дня в России отсутствовала государственная информационная политика, сводившаяся долгие годы к манипулированию информационными потоками не без помощи политических технологий ради побед тех или иных властных группировок. Или к разрозненным действиям (в виде законов о финансировании муниципальной прессы, законе о лицензировании СМИ, включая интернет-медиа, конкурсах за частоты для электронных СМИ и т.д.), нацеленным на то, чтобы поставить под контроль информационные потоки опять-таки ради упрочения позиций власти в борьбе с "внутренним противником" - собственными СМИ. Олигархи же, которые контролируют значительные информресурсы, до сих пор в основном использовали их для борьбы с экономическими и политическими конкурентами. На данный момент среди чиновников, имеющих отношение к разработке поправок к закону, преобладает точка зрения, смахивающая на модный ныне "нулевой" вариант. Существующие уже в Интернете издания не должны будут проходить регистрацию. Однако желающим организовать "печатное" дело в Интернете все-таки придется к этому готовиться.
Другим немаловажным фактором, как утверждают специалисты, стала активная информационная политика Запада, прежде всего США, в России. По некоторым оценкам, объем информационных ресурсов, выпускаемых США на территории России через различные информационные источники (включая СМИ, Интернет, деятельность различных фондов) в 15 раз выше национальных. Считается, что это в том числе помогло заблокировать доктрину информационной безопасности в 1997 году. Россия попала в заколдованный круг, оказавшись незащищенной не только от "слова", но и от развиваемой западными инвесторами информационной инфраструктуры, которая, в свою очередь, ставит под контроль информационные потоки.
Ни государство, ни олигархи не ставили задачу контроля информационных потоков для защиты экономических интересов России. Между тем именно экономический аспект уже давно является одним из главных в информационной политике Запада. К примеру, один доллар, вложенный в информационный продукт, приносит в 10 раз больше прибыли, чем, скажем, в нефтяной бизнес. По некоторым данным, США сумели заработать около 5 млрд. долл. на предпринятой ими широкомасштабной операции по решению так называемой "проблемы 2000 года", которая якобы создавала угрозу сбоев военных, банковских, транспортных, государственных систем. Некоторые связывают с окончанием этой программы "обвал" в империи компьютерного короля Билла Гейтса, который потерял весной около 40% своего состояния. В США, по некоторым оценкам, до 30% коммерческой прибыли приходится на "интернет-торговлю". Таков нынче масштаб прибылей и потерь в информационном бизнесе.
Многие страны всерьез и давно занимаются политикой защиты информационных потоков и систем - не только как источников государственных секретов, но и как источников экономической прибыли. Франция, к примеру, преуспела в создании собственного сегмента Интернета на французском языке. Внедрив его во франкоязычные страны, она взяла под свой контроль прибыльный рынок компьютерной техники, программного обеспечения и информпотоков на всем франкоязычном пространстве.
Известен опыт Китая, который добился существенного экономического роста за счет переориентации информационных потоков и аккумуляции капиталов в информационной сфере.
Сегодня многие эксперты считают, что в России тоже есть возможности решить экономические задачи с помощью правильно спланированной информационной политики. Россия за последние полтора года сильно преуспела по темпам развития Интернета - число пользователей этой мировой системой связи почти удвоилось. Стремительно развиваются так называемые интернет-издания. Первый заместитель министра печати Михаил Сеславинский сообщил, что за 9 месяцев прошлого года Федеральная служба по телерадиовещанию зарегистрировала 8 электронных периодических изданий, за 3 последних месяца - 36, а в 2000 году появилось 132. Ведущие медиахолдинги уже вложили немалые средства либо в отдельные интернет-издания, либо открыли у себя интернет-подразделения (в том числе, Березовский, Ходорковский, Гусинский). Число посещений некоторых сайтов политической информации (в России они развиты лучше, чем коммерческие) уже превышает тиражи некоторых ведущих национальных газет.
Считается, что российская политическая элита неплохо подготовлена к тому, чтобы вести информационную экспансию на оперативно-тактическом уровне. Но традиционно проигрывает в глобальном информационно-аналитическом моделировании. Россия сильна программистами, которых переманивает Запад (американцы, к примеру, увеличили до 100 тыс. человек квоту для специалистов в области высоких технологий), но испытывает дефицит в аналитических центрах, разрабатывающих стратегию "информационной войны". До сих пор нет четких установок по целенаправленной информационной экспансии даже в СНГ (недавно сделанное предложение президента Казахстана Назарбаева о создании фонда поддержки русского языка на территории стран СНГ, одобренная Путиным, - первый робкий шаг в этом направлении).
