Андрей Солдатов После авиакатастроф, взрыва в Москве у «Рижской» и захвата школы в Беслане в центре внимания находится безопасность объектов массового скопления людей. Обсуждается: сколько денег тратит на безопасность метрополитен, сколько тратят авиакомпании, милиция и спецслужбы на закупку оборудования для выявления террористов, какие последние новшества на этом фронте, кто их внедрил и т.п.
При этом так и осталась непонятой очевидная мысль – так террористов не ловят. Шахидок вычисляют не через металлодетекторы. Так не ловят даже крупную контрабанду. Ведь не зря же в конце концов таможня имеет право на оперативно-разыскную деятельность – то есть фактически является спецслужбой.
Система безопасности в аэропортах – это последний рубеж обороны, и если террорист пойман на этой стадии, значит, спецслужбы свою работу не сделали. Не внедрились в круг террористов, не вызнали их планы, не отловили на этапе закупки взрывчатки и оружия.
Однако каждый раз после очередного громкого теракта с упорством, достойным лучшего применения, очередному журналисту приходит в голову «свежая мысль» проникнуть сквозь охрану случайно выбранного особо охраняемого объекта.
Так было после взрывов 1999 года в Москве, когда журналист одной телекомпании шел с микрофоном в руке по пешеходному мосту через МКАД, демонстрируя бреши в обороне столицы.
Так было перед нынешней Олимпиадой, когда корреспондент британской газеты проносил подозрительные предметы на один из спортивных объектов. Так происходит и сейчас, когда несколько репортеров проверили на себе системы безопасности в «Домодедово» и «Шереметьево».
Всякий раз, по замыслу журналиста, должна появиться сенсация: найдена дыра в системе безопасности, которой может воспользоваться террорист.
Исходя из этой логики, теракты должны происходить минимум раз в неделю, и к сегодняшнему дню уже камня на камне не осталось бы ни от одной европейской столицы. Но этого не произошло и вряд ли произойдет в ближайшем будущем.
Причина одна: основные усилия спецслужб направлены не на то, чтобы выстроить стопроцентную систему охраны вокруг каждого важного объекта, а чтобы поймать террориста.
Просто потому, что в современном мире объектом атаки, удар по которому гарантированно принесет несколько десятков жертв, может стать любая автобусная остановка, а перед каждой из них (причем не только в столице, а во всех крупных городах) не установишь по металлодетектору, рентгеновской установке и милиционеру.
Количество же террористов в отличие от остановок небезгранично. Кроме того, Россия не Израиль, и соотношение сил у нас, к счастью, другое. Мы не осажденная крепость в кольце недружелюбно настроенных соседей, по большей части поддерживающих террористов. Нас не шесть миллионов против нескольких сотен миллионов мусульман. В конце концов, у нас не такая маленькая страна, чтобы террорист «с территорий» мог за два часа добраться до центра столицы. Поэтому нашим спецслужбам должно быть под силу контролировать отечественных террористов и предотвращать их операции.
Это работа не служб безопасности аэропортов, не линейных отделов милиции на транспорте, а ФСБ: ее аналитиков, агентурного аппарата, оперативников, технических средств слежения – от спутников до систем радиоперехвата и контроля электронной почты.
Именно для этого бюджет выделяет средства на содержание спецслужб, и за пятилетку Путина количество этих средств резко выросло в объеме. Поэтому у нас есть право задать вопрос: мы платим за нашу безопасность специально для этой цели нанятым структурам – где результат?
Но в нашей стране никого не наказывают за теракт, который произошел. ФСБ осталась вне подозрений после «Норд-Оста», как и после моздокского госпиталя, и даже после ингушских событий. Во всех случаях виноват был кто-то другой: врачи – на Дубровке, главврач – в Моздоке, командующий внутренними войсками – в Ингушетии.
Та же схема, видимо, будет действовать и в этот раз. На следующий день после трагедии Путин решил передать обеспечение безопасности от служб аэропортов в МВД. Так нам демонстрируют: вот где проблема, вот произошла трагедия – если бы милиционеры решали, как ставить рамки для досмотра багажа, никаких терактов бы не было.
Между тем истерика вокруг систем безопасности транспорта поразила не только нашу страну. Ей оказались подвержены почти все западные страны после 11 сентября. Но в их случае дело в деньгах. После 11 сентября в США резко увеличилось количество предлагаемых на рынке систем безопасности аэропортов. Это хороший бизнес, потому что это государственный заказ, причем в области, где деньги почти не считают.
В нашей стране на продаже этих систем тоже можно делать деньги. Есть только одно отличие – если в США и Европе их внедрение принесет только неудобства для пассажиров, то в России в силу местных особенностей оно может сильно отравить жизнь.
Характерный пример – одна из последних новинок на рынке, технология TIP (Threat Image Projection). Работает она так: время от времени аппарат для досмотра ручной клади «помещает» в реальный багаж реальных пассажиров виртуальные, созданные самим компьютером подозрительные предметы – бомбу, нож или пистолет. На самом деле их в багаже нет, они существуют только на экране. Так проверяется реакция работающего на аппарате сотрудника службы безопасности.
Нетрудно предсказать, к чему приведет внедрение такой системы у нас. Как, наверное, обрадуется тот российский пассажир, на багаже которого решит потренироваться система. Как будет стоять он, избитый и снятый с рейса, с распотрошенными чемоданами и выброшенными на стол личными вещами. Боюсь, его гражданское правосознание вряд ли окажется на высоте, и он не сможет гордиться, что стал участником учебной тревоги.
