Юлия Латынина Сегодня, я думаю, все мысли могут быть посвящены только одному – теракту в Беслане, вернее, даже не теракту, а эпидемии, точнее, войне, которая ведется между Чечней и Россией, войне, которая ведется чеченскими боевиками с народом России. Только на прошлой неделе и на этой неделе были четыре эпизода – падение самолетов, взрыв на «Рижской», теракт в Беслане. И самый главный вопрос, который возникает при виде этой войны, это то, что единственная обязанность, которая существует у российских спецслужб, – это обеспечение национальной безопасности, то есть предотвращение терактов. В России у власти находятся спецслужбы. Выходцы из спецслужб составляют 70–80% нынешней новой элиты России, они в аппаратах полпредов, они возглавляют службу по борьбе с наркотиками, они везде. Даже Счетную палату возглавляет выходец из госбезопасности Степашин. И при том, что нами правят спецслужбы, мы видим, что они не справляются с единственным делом, которое является их профессиональной обязанностью, а именно с предотвращением терактов.
Более того, в течение всех последних месяцев, недель, дней, предшествующих терактам, нам говорили, что в Чечне мир, мирный процесс. Что все хорошо, что вот взорвали Кадырова, но это очередная стадия мирного процесса. Нам говорили, по «России» показывали программы о том, какой большой в Чечне урожай и как тяжело его собирать. И это была, видимо, единственная проблема Чечни, которую замечали государственные телерадиокомпании. Нам показали выборы в Чечне, не признанные международными наблюдателями, которые не появились на этих выборах.
И возникает вопрос, все тот же вопрос, который много раз уже задавали себе и Запад, и оппозиция президенту Путину в России, – почему в стране, где у власти находятся спецслужбы, почему в стране, где эти спецслужбы проявляют очень большой интерес и большую силу во всем, что касается передела собственности всяких ЮКОСов, закрытия свободной прессы, почему эти спецслужбы не занимаются своим прямом делом, а именно борьбой с терроризмом и обеспечением национальной безопасности. И почему вместо того, чтобы заниматься своим прямым делом, то есть борьбой с терроризмом и обеспечением информацией – полной, реальной – о том, что происходит в стане врага, они занимаются дезинформацией собственного народа. То, что случилось в Беслане, ужасно, но надо сказать одну вещь: нас Господь спас. Совершенно очевидно, что штурм готовился. И совершенно очевидно, что штурм был сорван, Господь спас, потому что не было на нашей совести, не оказалось на совести президента, на совести России принятия решения о штурме здания и уничтожении детей. Это случилось благодаря то ли панике у террористов, то ли тому, что они пытались сорвать штурм и выскользнуть из здания до штурма, поняв, что он готовится. Но так, по счастью, случилось, что это не на нашей совести. Это страшно говорить, потому что огромное количество жертв все равно существует. И это огромное количество жертв, как ни тяжело признавать, не только на совести террористов, хотя в первую очередь на совести террористов, – оно следствие той близорукой политики, которую Россия, президент, Кремль вели в Чечне, оно следствие того, что нам говорили: все в порядке.
Теракты, как это ни жестоко звучит, можно рассматривать как контрпиар чеченских боевиков в ответ на пиар Кремля. Вот Кремль говорит, что все в порядке, Кремль построил информационную машину. Боевики вторглись в Ингушетию, Кремль еще признал, что это было вторжение, диверсия, потому что информационная машина не функционировала как надо. Потом такая же диверсия произошла в Грозном, уже все рассосалось, и нам сказали, что что-то там постреляли и совершенно непонятно, что произошло.
И еще, в заключение. Одна из самых страшных вещей в этой войне – это то, почему мы воюем, почему мы вообще начали. Я довольно много пыталась понять, как это произошло, и ничего утешительного не получается. Нам очень часто говорили, что чеченскую войну начали, потому что русских угнетали при режиме Дудаева. Но когда российские танки вошли в город Грозный, где проживало больше всего русских, то русских было убито гораздо больше, чем за все время правления режима Дудаева. Потому что эти танки стреляли, абсолютно не разбирая. Это была не просто войсковая операция, это была тотальная война. Если внимательно смотришь, то приходишь к парадоксальному выводу, что эта война в свое время началась не из-за каких-то государственных соображений, не из любви к русским, а вот просто по мелочи. Потому что Александру Васильевичу Коржакову, за которого потом провозглашали тосты как за великого полководца – нового Александра Васильевича, нового Суворова, – Александру Васильевичу рассказали, что Дудаев кого-то называл «желтым земляным червяком». Продолжается эта война тоже по причинам, которые не имеют ничего общего с соображениями национальной безопасности, национальной славы. Способна ли нынешняя власть перемениться и вести себя более рационально – сказать трудно. Тем более поскольку террористы ведут себя нерационально – уничтожают детей и бросили вызов уже не просто власти, а опять всему народу, мы, очевидно, не можем идти с ними на компромисс. Хотя как продолжать эту войну, как ее выиграть, как сделать так, чтобы русский народ не нес чудовищных жертв, понять трудно. Но самое страшное, что каждый раз, когда смотришь на причины этой войны, на то, почему она ведется, в ней видны не общенациональные соображения, в ней видна какая-то мелкая личная корысть отдельных людей. Люди получают выгоду – страдает весь народ.
Текст подготовлен по материалам авторской программы «Код доступа», вышедшей в эфир радиостанции «Эхо Москвы» 4.09.04.
