Хусаин Джабраилов С сожалением приходится констатировать, что отношения российского общества с исламской частью ухудшаются с каждым днем и процесс этот двусторонний.
Образ мусульманина-террориста, «злого чечена, ползущего на берег» и желающего уничтожить все живое, что не соответствует Корану, закрепляется в массовом сознании немусульман – граждан РФ все более прочно. Шахиды, шахидки, ваххабиты, джихад, террор – именно такие понятия, к сожалению, преимущественно транслируются журналистами обществу в случае упоминания исламской проблематики и остаются в памяти людей, ассоциируясь со священным и светлым словом Ислам.
Дошло до того, что многие люди уверены в том, что все террористические акты в современном мире совершаются именно мусульманами против христиан, иудеев, буддистов исключительно по религиозным мотивам!
Это, конечно, неправда – современный мир наполнен политическим и религиозным насилием. Ирландский, басконский или корсиканский терроризм, нападения на христиан и мусульман в Индии со стороны индуистских фанатиков, этнические чистки в черной Африке, неонацистские и скинхедские выходки, чудовищные преступления, совершенные в бывшей Югославии под флагами католицизма и православия, – все это трагическая реальность, не связанная с Исламом.
Но, несмотря на то что в среде мусульман стало обычным делом ругать СМИ за одностороннее описание жизни мусульман России и исламского мира в целом, надо признать, что политический и религиозный экстремизм разъедает тело Ислама подобно проказе, уродуя души и отнимая жизни у тех, кто мог бы проявить себя не на «тропе войны», а на ниве мирной жизни – бизнеса, науки, образования.
Особенно болезненно ощущаем это мы, чеченцы, наблюдая свою истекающую кровью, разрушенную и разоренную Родину.
Но признаемся, что мы, мусульмане Российской Федерации, привыкшие сетовать на «произвол СМИ», мало что делаем для того, чтобы информационное пространство вокруг нас становилось иным, более терпимым к нам, более толерантным.
Зададимся вопросом, воистину жизненно важным для нас и для тех поколений, которые придут нам на смену: «Что мы предприняли для того, чтобы российское исламское наследие, эта бесценная сокровищница труда и жизней наших предков, стала достоянием всего многонационального народа Российской Федерации и презентовала бы образ российского и мирового Ислама как религии созидательной, творческой и социально ответственной?»
Ответ будет весьма и весьма туманным, расплывчатым.
Конечно, каждый из нас (чеченцев, аварцев, даргинцев, ингушей, татар, кумыков, лезгин, башкир, кабардинцев, карачаевцев, адыгов и других представителей исламских народов Российской Федерации) всегда с удовольствием и даже азартом презентует традиционную культуру своего народа внешнему миру. Раньше, в советское время, это было проще – по ТВ шли специальные передачи, посвященные культуре народов СССР (традиция, которую, кстати, не мешало бы возродить).
Но способны ли мы, хранители российского исламского наследия, представлять его как единое целое, неотъемлемое от культуры нашего многонационального народа? Способны ли мы сделать так, чтобы образ российского мусульманина не ассоциировался с войной и насилием?
Для меня совершенно очевидно, что это задача вполне решаемая, и для ее решения мы нуждаемся всего лишь в ясно проявленной воле к совместной работе, консолидации наших сил и объединении усилий.
Именно для того, чтобы решать эту непростую задачу, мы создали общественное движение «Российское исламское наследие».
Почему именно «Российское исламское наследие»?
Прежде всего понятие «российское» связано с нашей готовностью принять вызов в связи с проникновением в нашу среду чуждых религиозно-политических концепций. Весь мусульманский мир переживает сегодня процесс глубоких перемен. Мы, как представители российской исламской культурной традиции, составляющие, по словам министра иностранных дел страны Лаврова, сказанным им на встрече с послами стран – участниц ОИК, в начале февраля, неотъемлемую часть всего мусульманского мира, даже если захотим, не можем стоять в стороне от этих перемен. Если мы не идем туда, то к нам приходит «Аль-Каида». Мы должны отстаивать позиции и интересы нашего сообщества и нашей страны в рамках диалога и сотрудничества со всеми центрами многообразного мира, известного под названием мусульманский мир.
Я не эксперт в Исламе, но я абсолютно убежден в том, что одной из причин экономической и социальной отсталости стран, составляющих исламский мир, является серьезная деформация в культуре, являющейся, по мнению английского мыслителя Дэвида Хьюма «источником формирования мнения человека о своих интересах».
Ответ на вызовы эпохи является долгом не только власти, но и нашим. Мы не можем позволить себе, чтобы от имени Ислама совершались действия, несовместимые с нашими ценностями.
Своей задачей мы видим формирование площадки общественного диалога представителей российской исламской культурной традиции. Очевидно, что именно нехватка возможностей самовыражения в рамках легитимного поля и приводит значительную часть молодежи в объятия проповедников радикальных учений. Так было в нашей стране на рубеже XIX–XX веков, так происходит и сегодня. Экстремистами и террористами, алкоголиками и наркоманами люди не рождаются. Они ими становятся в силу тех или иных обстоятельств. Мы должны сделать все от нас зависящее для создания условий мирного, процветающего и счастливого будущего для наших детей.
Мы все являемся потомками Адама и Евы. Часть из нас убеждена в этом в силу религиозности, другие пришли к этому в результате кропотливых научных изысканий, третьи находятся в стадии поиска. Я далеко не идеалист, но тем не менее убежден: общность происхождения – уже ключ к взаимопониманию. Друг покойного генерала-миротворца Александра Лебедя семидесятилетний французский актер Ален Делон недавно сказал: «Только дураки не меняют мнений». В свои 45 лет я считаю так же.
Вопрос только в том, насколько мы, мусульмане, хранители российского исламского наследия, внутренне осознаем свою взаимосвязь в качестве членов единого сообщества? Наша совместная деятельность и наш огромный совместный потенциал должны стать адекватным ответом.
