Марина Сайдукова Сергей Борисов, президент общероссийской общественной организации малого и среднего бизнеса «ОПОРА России»
Налоговый терроризм в стране становится все более изощренным. Терпеливые и сложные переговоры, которые вели бизнес и представители власти, скорее всего зайдут в тупик – и правительству стоит задуматься о смене команды переговорщиков. Замечу: налоговые органы – проводники государственной политики, и я не стал бы отделять их от власти в целом. Характерно, что результаты последнего исследования ВЦИОМа, в котором мы участвовали, показывают, что предприниматели видят в налоговиках ведомство, более проблемное для бизнеса, чем даже МВД, – как это было еще год и два года назад.
Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики
Это лоббирование группы интересов, которые представлены кремлевскими силовиками. Последние добиваются того, чтобы никакие решения и действия Федеральной налоговой службы в отношении к ЮКОСу не были оспорены. ЮКОС, по их мнению, должен быть территорией, свободной от закона. А во-вторых, это попытка создать такую ситуацию, чтобы подвешенными чувствовали себя все бизнесмены. Разграничение между добросовестными и недобросовестными налогоплательщиками в законе не обозначено и не может быть обозначено. Обычно в других странах подобное разграничение трактуется только судьей, в рамках независимого суда. А поскольку у нас независимого суда нет, федеральная налоговая служба и те, кто за ними стоят, добиваются того, чтобы у них было право делать то, что они считают нужным.
Геннадий Гудков, член комитета Госдумы по безопасности, фракция «Единая Россия»
Надеюсь, что разбирательство в Конституционном суде о сроках давности по налоговым нарушениям – лишь частный случай, а не новая тенденция. Все прекрасно понимают, что ни одна приватизация не проходит без нарушений закона и даже преступлений. Такие периоды были во всех странах, но почему-то нигде не делалось попыток вернуться назад. И мы тоже должны перевернуть эту страницу нашей истории: если постоянно подвергать ее ревизии, можно ввергнуть страну в экономический хаос. Сегодня у нас и так наблюдается большой отток капитала – это уже чувствуют в тех сферах бизнеса, где высока необходимость в финансовых ресурсах, а скоро последствия этого оттока сможет почувствовать на себе каждый российский гражданин. Суд не должен руководствоваться политической конъюнктурой, а законы должны быть приведены в соответствие с реалиями жизни.
Евгений Гонтмахер, научный руководитель Центра социальных исследований и инноваций
Когда президент говорит одно, а другие части государственной машины делают совершенно другое – это еще одно доказательство того, что система власти у нас распалась. Причем я не предполагаю, что это игра. Президент действительно хочет, чтобы у нас не было налогового террора, вмешательства в экономику силовыми методами, но не может решить это на практике. Такое пришло время: в результате административной реформы у нас правительство парализовано, и каждая его часть работает так, как она хочет. В результате мы не только не имеем вертикали власти, мы имеем полную противоположность этой вертикали. Когда власти как таковой в стране нет...
Андрей Пионтковский, директор Центра политических исследований
Я бы сказал шире. Здесь чувствуется воля не просто налогового ведомства, а силового окружения президента. И я бы рассматривал это в более широком контексте их наглого наступления и даже предупреждения президенту. В одном из недавних аналитических телеобзоров ведущий обвинял президента в том, что он слаб и не готов идти на третий срок, не готов бороться за власть в 2008 году. По существу, окружение президента готовит переворот: продлить власть президента после 2008 года – нарушение Конституции. Но они не уверены, что президент готов участвовать в этом перевороте, обвиняют его в слабости и даже угрожают: мол, так просто не уходят. Это звенья одной цепи: идет глубокий политический кризис в верхах. Президент очень часто шел навстречу чекистскому окружению, во многом ему уступал и сейчас понимает, что становится их заложником. Силовики, ощущая свою силу, бросают вызов самому президенту. Рискну выдвинуть прогноз: силовики используют ближайший крупный теракт, чтобы поставить президента перед очень жестким выбором.
Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации
Это действительно ведомственный лоббизм, но он соответствует налоговой политике государства. Сейчас, когда Путин сказал про амнистию собственности – снижение срока давности до трех лет по делам приватизации, система ограбления бизнеса реализуется в основном при помощи наездов налоговой инспекции. Этой весной произошло тиражирование схемы ЮКОСа и очень многим компаниям были предъявлены налоговые претензии задним числом. Это не просто обогащение представителей силовой олигархии – это один из элементов современного государственного управления. Отказываться от него никто не будет. Отмена срока давности создает значительно больше возможностей для налогового произвола. С этим сталкиваются не только бизнесмены, но и обычные люди: скажем, у меня в платежке из налоговой неуплата составила 1 рубль, а штраф и пени – 279 рублей. Отмена срока давности – инструмент лишения граждан и предприятий прав перед произволом правящей бюрократии.
