Антон Трофимов В деле о скандальной зачистке в чеченской станице Бороздиновская появился первый обвиняемый. Им стал местный участковый инспектор, старший лейтенант милиции Хасан Вижаев. Вчера стало известно, что прокуратура Шелковского района предъявила ему обвинение по ч. 3 ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями с причинением тяжких последствий).
Участковому Вижаеву ставится в вину тот факт, что, узнав о трагических событиях 4 июня в Бороздиновской, он не выехал на место происшествия и оперативно не доложил об инциденте вышестоящему руководству. Этот поступок рассматривается следствием, как утверждает Интерфакс, в качестве причины, по которой «стало возможно нарушение прав жителей Бороздиновской». Помимо этого старшего лейтенанта Вижаева обвиняют и в рукоприкладстве в отношении двух местных жителей в ответ на оскорбления и ругань в его адрес.
Такой поворот дела о зачистке в Бороздиновской выглядит довольно странно. Возможно, первый обвиняемый в этом расследовании – тот самый человек, который еще до официального признания чеченских властей сообщил подробности трагедии, стоившей жизни как минимум 13 жителям станицы (двое погибли во время зачистки, и еще 11 пропали без вести; официальные лица Чечни фактически впрямую заявляют, что не верят в возможность найти пропавших живыми).
Впрочем, даже не так важно, действительно ли старший лейтенант Вижаев первым рассказал о бороздиновской трагедии. Важнее другое: почему он оказался первым и единственным на сегодняшний день обвиняемым? Казалось бы, в таком громком расследовании, которое оттянуло на себя силы почти 80 процентов следственных органов Объединенной группировки войск на Северном Кавказе, старший лейтенант должен играть роль как минимум главного свидетеля.
Когда стало известно, что Вижаев оказался одним из первых задержанных по делу, появились сведения, что его увезли на военную базу в Ханкалу. Объяснялось это тем, что участкового, готового дать свидетельские показания, стремятся обезопасить от возможных попыток виновников трагедии ликвидировать его. А теперь бывший свидетель в одночасье стал обвиняемым.
Насколько вовремя было проинформировано о событиях в Бороздиновской милицейское начальство Чечни – это, конечно, немаловажный вопрос. Но не менее важен и другой аспект: тот, кто рассказал о деталях трагической зачистки, всего лишь добросовестно выполнил свои обязанности. Тем более что все, выглядевшее слухами и догадками, подтвердили – хотя и далеко не сразу – руководитель оперативно-следственной группы Главного управления Генпрокуратуры по Южному федеральному округу Николай Хазиков, а также заместитель генпрокурора Николай Шепель.
Вряд ли для кого-то является секретом, что чеченские органы внутренних дел не слишком стремятся к огласке происходящего в республике. Впрочем, не они одни: тактики умолчания придерживаются и военные, и федеральные милиционеры. Но больше других избегают огласки бойцы двух спецбатальонов, сформированных из местных жителей, – «Восток» (который и винят сейчас в причастности к событиям в Бороздиновской) и «Запад» (это подразделение называли ответственным за молниеносный налет на одно из дагестанских РОВД).
И это стремление встречает полное понимание в Грозном. Достаточно вспомнить, что дело о зачистке в Бороздиновской, проведенной 4 июня, было возбуждено только 22 июня, после нашумевшего исхода жителей станицы в соседний Дагестан. Да и после этого долгое время официальные лица отказывались признавать, что прямое отношение к событиям имеет батальон «Восток». Складывается ощущение, что они изо всех сил стараются сгладить назревший конфликт между федеральными подразделениями и чеченскими спецназовцами.
Понять побудительные мотивы таких действий нетрудно. Сформированные с прямого разрешения Москвы, батальоны «Восток» и «Запад» в массе своей состоят из перешедших на сторону федералов бывших боевиков. Достаточно сказать, что отряд братьев Ямадаевых, послуживший основой для «Востока», до начала второй чеченской кампании контролировал Гудермес, а командир «Запада» Рамзан Кадыров – сын бывшего религиозного лидера сепаратистов Ахмада Кадырова. И наверняка небеспочвенны опасения, что, если отношения с чеченскими спецназовцами будут испорчены, велика вероятность их возвращения в стан «непримиримых». А даже если «Восток» или «Запад» просто уйдет в горы – воевать на свой страх и риск, – справиться с ними будет куда как непросто.
Подобную ситуацию никак нельзя назвать нормальной. Столь предупредительное отношение не может не рождать у бывших боевиков чувство безнаказанности. А оно, в свою очередь, рождает ощущение собственной всевластности и вседозволенности, которые будут толкать «восточников» и «западников» на все новые и новые выходки. То, что случилось в одном селе, возможно, уже не раз случалось и еще случится в Чечне.
Отечественная история знает подобный пример – историю с «махновской вольницей». Красной Армии пришлось объявить настоящую войну своему излишне вольному в поступках союзнику. Но повторение этой ситуации в нынешней Чечне приведет к гораздо более страшным последствиям. Если капитан Ямадаев и майор Кадыров решат, что им больше не по пути с президентом Алхановым и премьером Абрамовым, нейтрализовать их будет еще труднее, чем батьку Махно. Тем более если ответственными за их действия по-прежнему будут становиться участковые милиционеры.
