Михаил Маргелов Государственная Дума сделала ошибку, отложив ратификацию протокола № 14 к Европейской конвенции о защите прав и свобод человека. Добровольно вступив в Совет Европы, мы постоянно имеем перед этой организацией долги в виде невыполненных обязательств. Помимо четырнадцатого протокола нами не ратифицирован и шестой протокол к этой Конвенции об отмене смертной казни. Мы – единственная страна из числа членов Совета Европы, которая не ратифицировала эти документы. И наши обиды на Совет Европы за критику – это обиды должника на тех, кому он должен.
Протокол № 14 предусматривает частичную реформу Европейского суда по правам человека. Речь идет об улучшении процедуры приема жалоб, о новом институте докладчиков, об усилении контроля над деятельностью этого суда. Европейский суд по правам человека – последняя надежда для всех европейцев, а не только граждан России, не нашедших правосудия в национальных судах. А что, разве легко найти правду в наших регионах и глубинке?
В последнем докладе Парламентской ассамблеи о российско-грузинских отношениях приведены копии некоторых приказов наших милицейских начальников во время кампании по депортации грузинских «нелегалов». В одном из них, например, прямо сказано, что церемониться нечего, потому что с судами есть договоренность о приговорах к обязательной депортации задержанных. Это те перегибы, которые преданы огласке и с которыми будут специально разбираться. Ну а что делать молчаливым потерпевшим от иных заведомых приговоров?
Среди обязательств, которые Россия взяла на себя, добровольно вступив в Совет Европы, – сотрудничество с этой организацией, участие в ее приоритетных проектах. На ближайшее время к таким приоритетам будет, конечно же, относиться все, что связано с работой Суда по правам человека. Потому что количество поступающих в него жалоб из всех стран Европы, в том числе и из России, постоянно растет. И в нынешнем своем виде суд с этой нагрузкой явно не справится.
Четырнадцатый протокол – это всего лишь малая толика преобразований, в которых нуждается Страсбургский суд. Этой точки зрения придерживается и сам суд, полагая, что требуется долгосрочная стратегия его вывода из кризиса. Какой же смысл, не ратифицируя протокол, препятствовать на самом деле совершенно незначительным подвижкам и заведомо прослыть противником дальнейших преобразований, даже ничего не зная о них?
Дума отнеслась к четырнадцатому протоколу так, будто речь идет о совершенно новом для нее документе, будто содержание его ни одному российскому представителю не было известно. Но ведь это не так. Российская сторона была среди инициаторов этого протокола, среди тех, кто активно работал над ним, вносил предложения и т.п. Появлению этого протокола предшествовала тщательная, полная дискуссий экспертная стадия. На ней наши и другие эксперты сумели достигнуть компромисса по его «неудобным» положениям.
Высказывались опасения по поводу дороговизны для бюджета Совета Европы некоторых новаций. Но суд нашел резервы и не стал, например, приглашать новых докладчиков по странам – членам Совета Европы, а назначил своих аппаратчиков. Спорное нововведение, изменяющее критерии приемлемости жалоб в Европейский суд по правам человека, пока отложено.
В мае 2005 года в Варшаве прошел Третий саммит государств – членов Совета Европы. На нем были приняты различные документы, в том числе и обязательство ратифицировать протокол № 14 к маю 2006 года. И под этим обязательством стоит подпись Российской Федерации.
Это вполне отвечает внешнеполитическому курсу России, о котором президент Путин неоднократно говорил в своих ежегодных посланиях Федеральному собранию. В послании 2001 года прямо сказано: «Курс на интеграцию с Европой становится одним из ключевых направлений нашей внешней политики».
Может быть, у меня какие-то разночтения с коллегами из Госдумы по текстам посланий президента? Может быть, нам вовсе и не по пути с Европой и Европейский суд нам не нужен? А нужен, как сказал в сердцах один крупный региональный начальник, «суд евразийский», имея в виду, наверное, что-то вроде «особого совещания».
В этом году Россия успешно председательствовала в Комитете министров Совета Европы. Во время председательства нератифицированные протоколы были как бы забыты – щадили самолюбие председателя. Но при демократии у каждой должности свой срок, и мы вновь рядовые. И нам вспомнят и шестой, и теперь уже и четырнадцатый протокол. И используют их как площадку, на которой найдется место и грузино-российским отношениям, и убийству Политковской, и отравлению Литвиненко... Тем более что отклонение четырнадцатого протокола в Думе вселяет в умы европейцев сомнения в нашем европейском выборе.
Совет Европы, разумеется, намерен «прессовать» тех своих членов, которые в любой форме препятствуют реформе суда. Эти члены объективно окажутся в изоляции, а все трудности и неудачи этой реформы – а они неизбежны – будут тотчас списываться именно на этих «диссидентов». На нынешней стадии преобразований суда такой диссидент один – Россия.
