Андрей Тихонов. На прошлой неделе первый вице-премьер Дмитрий Медведев возглавил попечительский совет Ассоциации юристов России. А глава Минобороны Сергей Иванов, к примеру, патронирует благотворительный фонд «Новое поколение». Почему возможные кандидаты в президенты, которые ни разу не опровергли подобных предположений, предпочитают опираться на узковедомственные или общественные структуры, вместо того чтобы возглавить или создать «под себя» политическую партию, как это принято в Западной Европе или США? На этот вопрос «НГ» ответили известные политики и юристы.
Сергей Марков, член Общественной палаты
В России партии странные. ЕР и «Справедливая Россия» являются не партиями, а механизмами для голосования за Владимира Путина на президентских выборах. В такой роли они, видимо, и останутся. Реально борются за власть партии чекистов и либералов, и они никак не конституированы. Другие реальные партии, которые формируются вокруг кандидатов в президенты, тоже пока не имеют такой возможности и вынуждены быть полунеформальными коалициями. В этих условиях некоторые структуры гражданского общества могут выступать мощными инструментами политической борьбы. Лучше, конечно, если это будут партии, но до этого надо еще дорасти.
Генри Резник, президент Адвокатской палаты Москвы
Ассоциация юристов – не политическая структура. Поэтому ее участие в выборах, тем более заявления о поддержке какого-то кандидата, исключены. Если такое произойдет, я буду категорически возражать и, думаю, не только я. Подобная ситуация представляется мне невероятной. Медведев – юрист, но многие будут раскручивать в своей предвыборной кампании необходимость повышения правовой культуры населения.
Алексей Митрофанов, депутат Госдумы, заместитель председателя ЛДПР
Партийная система в России до конца не сложилась. Зато еще со времен Ельцина сложились понятие преемничества и стереотип «президента всех россиян». К сожалению, эта схема, отличающаяся от принятой в мире, используется и сейчас. Причина: если человек возглавляет одну из партий, рано или поздно она должна уйти от власти. Надо быть готовым отдать власть другой структуре. Такой готовности нет, проще назначить наследника. Партия – это система коллективной ответственности. А такую ответственность никто не хочет брать на себя. Зачем Медведеву отвечать за то, что координатор ЕР в городе N подрался с кем-то или что-то украл? У нас вообще непонятно, кто отвечает за страну и за любое дело. 60 губернаторов состоят в «Единой России», у ЕР – большинство в законодательных собраниях. Как же вы не правите, если в ваших рядах состоит вся государственная элита?
Иван Мельников, депутат Госдумы, первый заместитель председателя КПРФ
Преемникам не дана отмашка. Партийные проекты – сфера слишком серьезная. Пока этот ход держится в резерве. А тот же Дмитрий Медведев, который не может быть уверен, что именно он «тот самый», используя предоставленный ему карт-бланш на публичность, захватывает инициативу. И Союз промышленников, который оказал ему поддержку, и Ассоциация юристов России – организации серьезные. Там много видных персон из современной политической и экономической элиты. Такой человек идеален для Владимира Путина: будет говорить правильные слова, но не будет иметь харизмы. Возможно, это и ложный ход со стороны президента. Об этом знает и Медведев.
Леонид Гозман, председатель креативного совета СПС
Президент, по сути, представляет не партию – в этом отличие российской политической системы от, например, американской. Может быть, когда-нибудь система и сформируется таким образом, что глава государства будет представлять какую-то из крупных политических сил, но пока это очевидно не так. База поддержки человека, который может быть президентом, шире базы поддержки любой из партий.
Иван Харченко, депутат Госдумы
Это надпартийный проект. Скажем, если Дмитрий Медведев – явно кандидат от «Единой России», то Олег Кутафин, который также входит в руководство АЮР, является членом «Справедливой России». Мы сегодня еще не дошли до состояния, когда у нас должен быть партийный преемник.
