Людвиг Карапетян
Степанакерт до сих пор хранит память войны.
Фото Юрия Симоняна
В последнее время посредники и стороны азербайджано-карабахского конфликта много говорят об «основных принципах» его урегулирования, разработанных Минской группой (МГ) ОБСЕ в Мадриде, и потому называемых мадридскими. При этом основное внимание сосредотачивается на комментариях высказываний участников переговоров. Между тем первостепенное значение имеет анализ их соответствия международному праву и существующим реалиям. Изучение содержания опубликованных в СМИ принципов убеждает, что они порождают разночтения, не согласуются с установлениями международных норм и принципов, не учитывают состоявшееся решение народом Нагорного Карабаха своего политического статуса в полном соответствии с требованиями международного права.
Прежде всего вызывает недоумение положение принципа об установлении «промежуточного статуса для Нагорного Карабаха». Известно, что в международных документах право определения политического статуса предоставляется народам, а не урегулирующим конфликты организациям и деятелям. Напомним, что в Уставе ООН, международных пактах о гражданских, политических, экономических, социальных и культурных правах установлено: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно определяют свое экономическое, социальное и культурное развитие».
Занимающиеся урегулированием конфликта деятели не обнаружили какого-либо нарушения народом Нагорного Карабаха международных норм и принципов в процессе решения вопроса о своем политическом статусе. В то же время в «обновленных принципах» предлагается «определение будущего окончательного правового статуса Нагорного Карабаха путем имеющего юридическую силу волеизъявления населения». Тем самым, по существу, отрицается предусмотренная международными документами главная составляющая – самостоятельное решение своего политического статуса. Одновременно авторы «обновленных принципов» сформулированный в международных документах «политический» статус подменили «правовым». Бесспорно, что данные понятия тесно соприкасаются, но в собственной сути не тождественны. Видимо, такая подмена понадобилась для «обоснования» проведения рекомендуемого авторами принципов референдума в Нагорном Карабахе. В унисон с азербайджанскими деятелями они отрицают легитимность состоявшегося в декабре 1991 года референдума по причине неучастия в нем азербайджанской общины. Будто им не ведомо, что ее участие было заблокировано властями Азербайджанской Республики. Будто не очевидно, что, если даже допустить, что составляющая около 13% населения Нагорного Карабаха община проголосовала бы против образования независимого государства НКР, она не могло оказать решающего влияния на итоги референдума.
Для полной ясности зададимся вопросом: можно ли по аналогии считать несостоявшимся избрание президента какой-либо страны, если в выборах не приняли участие 10–13% избирателей? Можно ли считать несостоявшимся референдум по принятию конституции страны, если в нем не участвовало 10–13% населения? Ответ на подобные вопросы очевиден. Очевидно также, что рекомендация МГ ОБСЕ о проведении нового референдума в Нагорном Карабахе не имеет политико-правового обоснования и практически неосуществима.
Несогласованность «обновленных принципов» с международным правом проявляется также в рекомендациях МГ ОБСЕ по территориальной проблеме. В них предусматривается «возвращение территорий вокруг Нагорного Карабаха под контроль Азербайджана». Но совершенно отсутствует упоминание о возвращении территорий Нагорному Карабаху, захваченных Азербайджаном как до, так и в процессе конфликта. Ведь общеизвестно, что значительные части территории Нагорного и Равнинного Карабаха с преобладающим армянским населением были переданы Азербайджанской ССР большевистским режимом. Неоспоримые факты истории общеизвестны, но предаются забвению занимающимися урегулированием конфликта международными организациями. А если ставится вопрос о возвращении беженцев на эти территории, то почему забываются более полмиллиона беженцев армян из Баку, Сумгаита и ряда других районов Азербайджана?
Тенденциозность «обновленных принципов» наглядно проявляется в положении: оставить «коридор, связывающий Армению с Нагорным Карабахом». В такой формулировке кроется предрешение вопроса о принадлежности НКР территории «коридора». К тому же Нагорный Карабах лишается самостоятельного права связи с другими странами и фактически остается в условиях созданной Азербайджаном блокады.
Неадекватно витиеватые формулировки по территориальному вопросу свидетельствуют, что авторами «обновленных принципов» не принимаются во внимание установления международного права по проблемам территорий государства и народов. «Все народы имеют неотъемлемое право на полную свободу, осуществление своего суверенитета и целостности их национальной территории┘ Целостность их национальной территории должна уважаться» (см. Международное право: Учебник. – М., 1998. С. 90, 95, 100).
Нет сомнений, что все это ведомо занимающимся урегулированием азербайджано-карабахского конфликта деятелям. Но представленные ими «обновленные принципы» создают впечатление, что они отражают геополитические интересы ряда стран по обеспечению безопасности газово-нефтяных поступлений из Азербайджана.
