Валентин Роик Перевод государственной пенсионной системы России на накопительные принципы финансирования, предпринятые в начале нулевых под воздействием настоятельных рекомендаций Всемирного банка, уже можно сейчас сказать, не получился: ставка государства на формирование института личного пенсионного страхования в условиях слаборазвитых финансовых инструментов и в условиях финансовых кризисов не принесла ожидаемых результатов. Во-первых, часть страховых взносов, направляемых на накопительную пенсию, существенно (на треть) уменьшила возможности финансирования пенсий для нынешних пенсионеров, а во-вторых, за прошедший период так и не созданы надежные финансовые механизмы, не позволяющие обесценивать накапливаемых ресурсов. Как итог, для более чем 80% пенсионеров пенсия сегодня обеспечивает только физиологический минимум.
Но это еще не все. Пенсии будут малы и в будущем – через 20 и 40 лет. При сохранении существующих пенсионных институтов в неизменном виде они не позволят заработать достойную пенсию большей части работающих даже за 35–40 лет трудового (страхового) стажа.
Аналогичные результаты с применением накопительных механизмов наблюдаются во всех странах, применивших этот институт личного пенсионного страхования. В Чили, Аргентине, Казахстане, которые тоже поддались на «увещевания» Всемирного банка, правительства принимают меры по корректировке пенсионных реформ.
Примечательный факт: Всемирный банк после явного провала своей концепции накопительных пенсий во всех странах, применивших его рекомендации, скорректировал свою позицию и выступает с 2005 года с новыми рекомендациями. Однако отечественные реформаторы из финансового и экономического блока правительства продолжают эксперимент по «надуванию» не только финансового пузыря накопительной системы, но и увеличению обязательств государства перед застрахованными, которые оно несет в связи с субсидиарной ответственностью. «Сдуть пузырь» обязательств будет непросто, ведь уже через пару лет он достигнет фантастической цифры в триллион рублей. При этом инфляция и финансовые кризисы методично «съедают» 20–30 млрд. руб. в год, компенсировать которые, похоже, никто не собирается. Таким образом, через 20–30 лет от внесенных в пользу нынешних работников страховых платежей, то есть в момент их выхода на пенсию, в лучшем случае останется 30–40% от реальных сумм, с позиции их покупательной способности.
Вторым крупным блоком проблем, с которыми не удается справиться руководству страны на протяжении последней четверти века, является проблема досрочных пенсий за работу с особыми условиями труда: на вредных производствах, в районах Крайнего Севера и др. Пенсионная система России отличается масштабами предоставления досрочных пенсий за работу, которые превышают зарубежные аналоги в десятки раз. Численность получателей досрочных пенсий в настоящее время достигла трети от числа пенсионеров по старости и продолжает расти, увеличивая нестраховое финансовое бремя расходов ПФ России. Сегодня они оплачиваются за счет уменьшения размеров выплачиваемых пенсий, что не может продолжаться вечно. Их финансирование должны обеспечивать работодатели, которые никакой финансовой нагрузки не несут. С помощью бесплатных досрочных пенсий они закрепляют на своих предприятиях персонал, практически не принимая мер по улучшению условий труда на рабочих местах. В то же время эта статья расходов крайне финансово обременительна и составляет около 400 млрд. руб. в год. Законодатели и правительство несут ответственность за «замораживание» законодательного решения досрочных пенсий, закон о которых должен был принят еще в 2002 году.
В результате всех непросчитанных решений вкупе среднестатистическая пенсия все еще в два раза ниже, чем в СССР в конце 1980-х годов, а надежд на существенное их повышение в средне- и долгосрочной перспективе мало. Если бы субъекты Российской Федерации и крупные компании не осуществляли доплат пенсионерам за счет своих бюджетов, то картина выглядела бы еще более неприглядно.
Кроме того, пенсии – это крайне финансово-емкий социальный институт, за финансовое обеспечение которого несет субсидиарную ответственность государство. Только на погашение дефицита страховой части оно в 2010 году потратит из федерального бюджета порядка 1300 млрд. руб., а к 2020 году эта величина возрастет вдвое.
Важнейшими факторами, определяющими уровень развития и эффективность пенсионных систем, являются: состояние занятости на рынке труда и ситуация с заработной платой, соотношение работающих и пенсионеров. Поэтому «диагноз болезней» пенсионной системы страны включает в свой длинный перечень прежде всего две основные причины: а) в России наблюдается кризис политики доходов населения, прежде всего заработной платы; б) отсутствие эффективной государственной политики в сфере занятости. В случае наведения элементарного порядка с целью повышения учитываемой заработной платы можно реально увеличить «светлую» часть заработной платы (с которой начисляются страховые взносы в Пенсионный фонд) до 35–40% от ВВП вместо 25–27% от ВВП сегодня. В этом случае пенсионная система могла бы функционировать без особых осложнений. Более того, в этом случае могла бы идти речь об уменьшении страховых взносов в Пенсионный фонд России, которые вносят работодатели (а это назревший вопрос) до 15–18% от фонда оплаты труда, и о введении выплаты страховых взносов самими работниками в объеме 5–8% от размера заработной платы.
Главная задача при проведении модернизации существующей пенсионной системы состоит в создании условий для гармонизации и увязки страховых механизмов, системы заработной платы, механизмов регулирования рынка труда и демографической ситуации с механизмами пенсионной системы. Базовым элементом пенсионной системы, потенциал которого предстоит только задействовать, должен стать институт обязательного социального пенсионного страхования, который важно формировать с учетом сбалансированных между собой интересов работников, работодателей и государства. Других альтернатив для страны не имеется.
