Павел Салин Кадровые потери уже не столько лихорадят политпроект под названием «Справедливая Россия», сколько ставят вопрос о грядущей расчистке его места в партийной системе и претендентах на растерянный и мечущийся электорат эсэров. Столь глобальное перераспределение голосов в ходе избирательной кампании предстоит впервые за последние годы. Понять, что же на самом деле происходит с эсэрами и кто претендует на их место, можно, только посмотрев на историю этой партии.
Вторая нога
Старт проекта был хотя и рукотворен, но вполне ярок. В начале 2006 года, за полтора года до предыдущих парламентских выборов, стало понятно, что «Единую Россию» нужно хоть чем-то страховать и подпирать слева. Тогда же состоялась знаменитая встреча замглавы администрации президента Владислава Суркова с руководством новой партии, на которой и появился надолго прилипший к эсэрам термин «вторая нога». Аргумент был понятен и образен – «обществу она (вторая нога. – П.С.) нужна для того, чтобы можно было на нее переступить, когда затекла первая».
Будущий «социалистический» проект задумывался как системообразующая партия, к которой отойдут голоса левых и умеренных националистов. Эсэры должны были замкнуть на себе часть протестного электората, направляя его энергию в конструктивное русло. Обеспечить лояльность должен был пропутинский спикер Совфеда Сергей Миронов, который заманивал в партию многих сторонников тогдашнего президента, не желающих вступать в ЕР.
В итоге в конце 2006 года состоялся съезд партии «Родина». На нем было принято решение о переименовании структуры в партию «Справедливая Россия: Родина/Пенсионеры/Жизнь». В этот же день практически одновременно на съездах Российской партии жизни и Российской партии пенсионеров были приняты решения о прекращении деятельности партий и их вхождении в партию «Справедливая Россия: Родина/Пенсионеры/Жизнь».
В течение времени новая партия отсекла из своего названия три ненужных уже слова из пяти и быстро поглотила еще несколько мелких политструктур, оправдывая задуманную в самом начале идею широкой коалиции, легитимизируя таким образом статус «второй партии власти». Логичным продолжением этого блицкрига стало участие в выборах депутатов Госдумы пятого созыва. «Справедливая Россия» «на бровях» преодолела семипроцентный барьер и сформировала собственную фракцию в нижней палате парламента. Вот тут-то у эсэров и начались реальные проблемы.
Кадровый голод
Делиться властью с ними на самом деле ведь никто не собирался. А «Единая Россия» к тому же получила конституционное большинство, и необходимость в потенциальном партнере по коалиции отпала.
Мучительно тяжело партия создавала региональные отделения. На это выделялись огромные средства, помогал и административный ресурс Миронова как третьего лица в государстве. Но к эсэрам и в регионах, так же как на федеральном уровне, пошли в основном «скамейка запасных» «Единой России» и те, кто не смог ее пополнить в нужный момент. Те, кого по различным причинам не взяли в первую партию власти, устремились в «Справедливую Россию» за удовлетворением своих амбиций или же бизнес-интересов. В партию брали, чтобы нарастить численность структуры, всех. И по количеству партийцев «Справедливая Россия» быстро стала второй в стране.
В числе региональных фронтменов «Справедливой России» оказалось больше предпринимателей (в том числе и с темным прошлым), чем тех, кто смог бы обеспечить внятный законотворческий процесс в региональных парламентах. Стал очевидным недостаток эффективных лоббистов во фракциях, а ведь нужно было не только «зажечь», но и повести избирателя за собой. На всех региональных выборах последних лет эсэры вынуждены были использовать или депутатов, гоняя их по регионам (к примеру, волгоградец Михеев оказался в Новосибирске), или даже самого Миронова.
Миронов как лидер партии в силу природных задатков не обладал «зубодробительной» харизмой своего предшественника Дмитрия Рогозина. Александр Бабаков, формально руководивший «Родиной» на тот момент, на эту роль тоже не подходил. О Николае Левичеве можно даже ничего не говорить – все и так ясно.
Кадровая и имиджевая проблема эсэров особенно стала очевидной после того, как Миронов перестал обладать статусом третьего лица в государстве. Проблема содержания стала вообще одной из главных для «Справедливой России». Сами эсэры в течение года активно решали ее своеобразным образом – временами «приторговывали» информацией, что партию может возглавить Дмитрий Медведев, а некоторые политологи даже предрекали возвращение Рогозина. Ничего этого не случилось.
Кризис идей
Родовой травмой «Справедливой России» был кризис идейного позиционирования. Эсэры не смогли внятно объяснить электорату, кто они такие. Отсюда и вечные обиды на термины «вторая нога», «клон правящей партии», «спойлер «Единой России». Поле, на котором хотела играть партия, было размыто.
«Справедливая Россия» – левая партия? Да, говорили они и пытались заигрывать с левым электоратом, продвигая социалистические идеи, но неизменно проигрывали КПРФ, не сумев сколько-нибудь преуменьшить ядерный электорат Компартии. Риторика «Справедливой России» была просто непонятна тем, кому она была адресована. Они не сумели четко объяснить, почему идея социальной справедливости может сосуществовать в России вместе с рыночными формами хозяйствования, несмотря на то, что такие объяснения с успехом нашли умеренно левые социалисты по всей Европе. Даже самая яркая идея эсэров о принятии налога на роскошь так и не получила воплощения в виде внятного законодательного акта. Понимая тщетность своих попыток, эсэры даже неоднократно заявляли о том, что со временем сольются с КПРФ, на что получали неизменно жесткую отповедь от Компартии. Видимо, коммунисты и станут одними из претендентов на освобождаемую эсерами площадку.
Вы умеренные националисты? Да, отвечали эсеры и начинали «играть» на поле ЛДПР, которая давно оседлала эту тему. И опять, увы, из уст эсэров на фоне яркого Владимира Вольфовича звучало что-то невнятное. В «национальном вопросе» они наступали на те же грабли: электорат их не слышал, потому что слушать было нечего.
Пытались эсэры перехватывать административное влияние и электорат и у «Единой России». Один из последних примеров – история с термином «модернизация». «Справедливая Россия» отчаянно пыталась поднять на флаг лозунг «Россия, вперед!», доказывая, что именно она, а не «Единая Россия» имеет на это право. И где теперь эта эсэровская идея? Видимо, единственным модернизационным шагом эсэров стало нахождение партийного офиса в здании ОНЭКСИМа. Действительно «модерновое» решение – партия социальной справедливости, критикующая приватизацию и олигархов, открыто снимает офис у одного из них.
Конечно, риторика представителей партии в последнее время радикально изменилась. С тех пор как Миронов перестал возглавлять Совет Федерации, у него появились возможности для маневра. Однако вместо жесткой критики власти в выступлениях лидера эсэров все больше оголтелости и маргинальности.
Начало конца
Показательно, как быстро из проекта произошел массовый исход. За 10 дней партию и фракцию покинули несколько депутатов, начиная от вице-спикера Думы Александра Бабакова и заканчивая Вячеславом Шестаковым, всегда преданным лично Путину, а не какому-нибудь Миронову. То же бегство сейчас и в регионах. Из партии уходят многие депутаты местных парламентов и руководители региональных отделений, сожалея о бесперспективности проекта.
Сегодня электоральные перспективы эсэров на декабрьских выборах представляются крайне низкими. Это показывают опросы всех социологических служб. Партия рискует не преодолеть семипроцентный барьер, а значит, скорее всего повторит судьбу «Яблока», превратившись во второй «живой труп» нашей партийной системы.
