Михаил Троицкий Напряженность в российско-американских отношениях на постсоветском пространстве уже много лет подрывает взаимное доверие между Москвой и Вашингтоном и ослабляет мотивацию сторон к сотрудничеству по важным вопросам глобальной повестки дня. Пытаясь извлечь выгоду из игр России и США, власти самих постсоветских государств зачастую отвлекаются от насущных программ экономического развития и демократизации.
Эта напряженность обусловлена вовсе не глубинными геополитическими причинами и не столкновением фундаментальных интересов России и США. Реальным источником противоречий являются скорее форма политики Москвы и Вашингтона, чем ее содержание. Методы действий обеих сторон на постсоветском пространстве, вызывающие конфликт, вошли в привычку в начале 1990-х годов и оказались удивительно устойчивыми.
Географическая близость, экономические и культурные связи, а также общая история России и стран-соседей дают Москве достаточно оснований, чтобы выделять бывшие советские республики из общего круга внешнеполитических партнеров и по-особому относиться к взаимодействию с ними. Однако это «особое отношение» зачастую трансформировалось в чрезмерно резкие попытки повлиять на суверенный выбор постсоветских государств. Иногда Россия спешила признавать сомнительные результаты выборов в постсоветских государствах, давала их руководству настойчивые советы о кадровых перестановках в правительствах, применяла торговые санкции для достижения политических целей.
Во многих случаях Москва добивалась вполне оправданного результата или старалась предотвратить неблагоприятный исход. Однако вместо того чтобы по дипломатическим каналам предлагать странам-соседям понятные стимулы к сотрудничеству, Россия зачастую оказывала прямое давление на малые государства, навязывая им некоторые условия.
Чем были обусловлены такие подходы? Некоторые американские (как и российские) наблюдатели видят причину в «имперском синдроме» России, якобы стремящейся получить контроль над постсоветским пространством или даже восстановить Советский Союз в новой реинкарнации. Подобные утверждения звучат весьма неубедительно, если учесть, к примеру, что Россия продолжает сокращать свои вооруженные силы.
Резкие шаги Москвы на постсоветском пространстве скорее вызваны привычками некоторых представителей российского политикоформирующего сообщества, ощущающих себя носителями советского наследия. Подобное самовосприятие существенно затрудняет выработку Москвой сбалансированного курса, позволяющего достигать своих целей при одновременном уважении к суверенному выбору постсоветских республик.
Целый ряд аспектов политики США на постсоветском пространстве также построен на устаревших стереотипах. В 1990-е годы Вашингтон прежде всего стремился укрепить новообретенный суверенитет постсоветских стран. В те времена Соединенные Штаты исходили из того, что интересам их безопасности соответствовало сохранение на месте Советского Союза большого числа независимых государств. Вашингтон был также склонен видеть в распаде СССР попытку национального самоопределения народов советских республик, все из которых, как полагали в США, одинаково стремились к независимости.
Несмотря на то что цели американской политики 1990-х годов уже давно достигнуты, некоторые ее проявления продолжают существовать по инерции. Так, США часто играют в «создание противовесов», смешивая поддержку суверенитета молодых государств с противодействием всем формам влияния России на постсоветском пространстве.
Американские политики, придерживающиеся подобных взглядов, предпочитают не замечать, что все бывшие советские республики – за явным исключением тех, которые в последние 20 лет столкнулись с проблемой сепаратизма, – уже в достаточной степени защитили свой суверенитет и в основном завершили проекты государственного строительства. Эти страны также доказали на практике свою способность противостоять в случае необходимости давлению как со стороны Москвы, так и Вашингтона. К примеру, Узбекистан вышел из военного альянса с Россией в 1999 году, затем вернулся в 2006-м и, возможно, снова готовится его покинуть, в то время как у Москвы нет ни желания, ни возможности этому противодействовать.
Обречена ли в сложившейся ситуации Россия на рецидивы подходов советского времени, а США – на опасения относительно восстановления СССР, точка невозврата в распаде которого давно уже пройдена? Уверены, что нет. Преодолеть изжившие себя привычки Москва и Вашингтон могли бы посредством нескольких несложных шагов.
Первый шаг – повышение открытости и прозрачности в отношении целей политики обеих сторон на постсоветском пространстве. Стоило бы по крайней мере не снижать интенсивность межправительственных консультаций двух стран по вопросам взаимодействия каждой из них с постсоветскими государствами Восточной Европы, Закавказья и Средней Азии (за понятным исключением данных, составляющих государственную тайну) и, возможно, договориться о регулярном обмене соответствующей информацией.
Вторым шагом могли бы стать периодические консультации на рабочем уровне по вопросам постсоветских регионов. Консультации стоило бы проводить с участием представителей России и США, ответственных за политику своей страны на постсоветском пространстве, а не только за российско-американские отношения.
Наконец, политики в Москве и Вашингтоне могли бы задуматься об адаптации своей публичной риторики к изменившейся за последние годы ситуации как в российско-американских отношениях, так и на постсоветском пространстве. До сих пор в их выступлениях зачастую мелькали термины и выражения, использование которых не только не приносило никакой пользы, но и ожесточало противоположную сторону. Вместо этого политические лидеры могли бы направлять друг другу четкие сигналы о стремлении к взаимовыгодным решениям – как для России и США, так и для государств постсоветских регионов.
Предприняв данные меры, Россия и США создали бы, на наш взгляд, наилучшие предпосылки для стирания «мышечной памяти» о непримиримом противоборстве на постсоветском пространстве. Сделки великих держав, заключаемые за спиной постсоветских стран, несомненно, не могут обсуждаться всерьез в XXI веке. Однако столь же верно и то, что игра с нулевой суммой на постсоветском пространстве не соответствует интересам ни России, ни США, ни самих постсоветских государств.
