Михаил Делягин В соцсетях разразился очередной скандал – из тех, которые тщательно замалчиваются властью: настырные блогеры провели «народную инспекцию» маленького кусочка империи – Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), Олимпийского учебно-спортивного центра «Планерная» в многострадальных Химках.
На территории центра воздвигнуты новенький ресторан, достойный даже по столичным меркам, коттеджный поселок и гостиница со всей необходимой инфраструктурой (вплоть до сервиса по обслуживанию снегоходов).
А вот состояние спортивных сооружений исчерпывающе можно описать термином «разруха».
Эмоции блогеров от недоумения и гнева до призыва писать в прокуратуру и Следственный комитет вполне понятны. Но они не знают или просто не задумываются, что выявленное ими скорее норма для обширного хозяйства ФНПР, чем исключение из правил.
Даже Дмитрий Медведев, будучи президентом, прямо сказал, что большинство принадлежащих профсоюзам спортивных объектов «или проданы, или используются не по назначению. А те, которые все-таки остались, деградируют просто на глазах».
Опыт приватизации доказал: доставшаяся даром собственность если и не разбазаривается сразу, то, во всяком случае, не развивается. Это подтверждает практика ФНПР и ее бессменного лидера Шмакова. Провозгласив себя наследницей советских профсоюзов и присвоив (на более чем спорных правовых основаниях) их имущество, эта организация производит впечатление предельно неэффективного собственника, частью распродавая доставшееся ей имущество, а частью разрушая его.
Официальные профсоюзы занимаются самыми разными мероприятиями – так, сам Шмаков, например, с начала 2000-х годов является почетным президентом Федерации кикбоксинга России. Но в вопросах защиты прав трудящихся значительно больше заметны небольшие и всяческие третируемые независимые профсоюзы.
Хотя специалисты отмечают, что, если убрать из списков ФНПР унаследованные от Советского Союза «мертвые души», ее численность рухнет с 28 до 2 млн. человек, что сопоставимо с числом членов независимых профсоюзов.
Возможно, именно стремлением избежать конкуренции было продиктовано внесение в Трудовой кодекс положения о том, что работодатель обязан считаться лишь с тем профсоюзом, который объединяет более половины занятых на его предприятии.
ФНПР построена по принципу «крепостного права»: приписанные к ней профсоюзы даже при желании не могут выйти из нее: для этого они обязаны заново перерегистрироваться.
Известный деятель профсоюзного движения Олег Шеин отмечал: «Из-за ФНПР у профсоюзов… отнято право на согласование приказов об увольнении по сокращению штатов, согласование графиков сменности, отпусков... Без пособничества Шмакова это было бы невозможно. Затем уничтожили систему внятной тарификации заработной платы в бюджетной сфере. Это… было сделано Шмаковым в 2008 году, когда его структура согласовала соответствующие поправки в правительственные постановления. …Он не влияет на забастовочное и рабочее движение. Ни одна громкая акция не была организована даже внутри ФНПР».
Стиль работы ФНПР был убедительно продемонстрирован в конфликтах на «АвтоВАЗе», последствия которых оказались болезненными и для работников, и для руководителей производства. Значительная часть рабочих автогиганта была доведена до крайности, – в том числе и потому, что зарплата председателя «официальных» профсоюзов, занимавшего должность вице-президента компании, почти на два порядка превышала зарплату многих «защищаемых» им тружеников. А московское руководство ФНПР и вовсе осудило забастовку!
Другой громкой историей стало функционирование (в течение как минимум года) нелегального банка, занимавшегося незаконным обналичиванием денег и бывшего, по сути дела, структурой организованной преступности. Банк располагался не в подворотне, а в центральном московском офисе ФНПР! Действительно, нужно было быть столь верным членом «Единой России» и преданным сторонником власти почти во всех ее проявлениях, как Шмаков, чтобы выйти сухим из воды в той истории.
Способностей руководителя ФНПР нельзя отрицать. Как отмечают журналисты, за почти два десятилетия его руководящей деятельности канули в небытие или же сменили хозяев великолепные здравницы, укреплявшие здоровье советских трудящихся. Многие из них перепрофилированы и превращены в охотничьи клубы, заведения по подготовке «моделей», подпольные игорные дома. Весьма недорого распродавались стадионы, парки культуры и отдыха, пионерлагеря, – и в результате бесплатные профсоюзные путевки кажутся такой же нелепой коммунистической пропагандой, как отсутствие безработицы, бесплатное здравоохранение и образование.
Люди, получающие на производстве тяжелейшие травмы, по сути дела, лишены возможности поддержания здоровья и даже трудоспособности.
А ведь полученная ФНПР недвижимость (2582 объекта, включая 678 санаториев, 131 гостиницу, 568 стадионов и спорткомплексов, более 500 пионерлагерей) оценивалась экспертами примерно в 200 млрд. долл.
И орденоносец Шмаков, хотя, разумеется, и не входит в официальные списки Forbes, считается одним из наиболее влиятельных и авторитетных деятелей России. Независимые журналисты порой сравнивают его с подпольным миллионером Корейко.
Столь серьезные позиции дают ему возможность игнорировать указания президента (тогда еще Медведева) о передаче принадлежащих профсоюзам спортивных объектов в ведение спортивных федераций.
Конечно, некоторые из спортивных федераций сами производят сомнительное впечатление, – но они будут хотя бы профильными, специализированными пользователями бывшего государственного имущества, а контроль за ними вполне возможен.
Система массового и начального профессионального спорта практически разрушена, и для ее восстановления профессионалы остро нуждаются в имуществе, весьма дурно используемом глубоко непрофильной организацией.
ФНПР же, освобожденная от явно избыточного бремени и не посильных для ее руководства соблазнов, возможно, получит стимул более внимательно отнестись к своим прямым обязанностям.
