КАРТ-БЛАНШ. ОНФ как технология

Несмотря на то что июньский съезд Общероссийского народного фронта формально носил название учредительного, история ОНФ насчитывает уже более двух лет. За это время ОНФ прошел целый ряд этапов, каждый из которых был связан с попыткой насытить новый бренд смыслом.

Можно вспомнить как минимум пять попыток позиционирования ОНФ, между которыми было не так много общего. Сначала основной акцент был связан с персоналистской составляющей – нагнетанием интриги вокруг персоны Владимира Путина. Тогда ОНФ стал первым недвусмысленным сигналом о том, что Путин готов проектировать себя в качестве президента-2012. Чуть позднее акцент был перенесен на правовую составляющую. Смысл был в том, чтобы вести кампании по выборам Госдумы (а затем и президента) с помощью дополнительного организационного и медиаресурса. Затем началась протестная волна – и приоритеты переносятся в направлении контрпропаганды. ОНФ стали перепозиционировать как «наш ответ на Болотную». А к середине 2012 года начинается наполнение ОНФ новым смыслом – идеологическим. В противовес «правоцентристской» «Единой России» о фронте начинают говорить как о проводнике «консервативного курса».

Наконец, июньский съезд ОНФ породил еще одну версию, согласно которой смысл фронта – именно в организационной составляющей. Речь идет о том, чтобы на непартийной основе создать широкое и (возможно) массовое объединение, создаваемое с учетом практик подобных движений в других странах – в том числе вполне демократических. Задача-минимум для ОНФ в этом случае – сохранение рейтинга власти, задача-максимум – создание широкой коалиции с прицелом на гипотетический четвертый срок президентства Путина.

В чем мог бы быть прагматический смысл такого движения?

Потенциально сильные стороны выглядят следующим образом. Во-первых, это эксплуатация периодически возникающей усталости от партийных проектов. Такие всплески хорошо фиксируются фольклором. В советскую эпоху бытовал анекдот по поводу того, что «вторую партию нам не прокормить», в позднесоветскую – о том, что для выхода из КПСС требуются рекомендации двух беспартийных. Такая усталость в равной степени характерна для провластных сил и протестного движения. Не случайно на «болотных» шествиях «лево-правые» колонны дают не больше 10–20% участников, в то время как основная массовость создается именно так называемой общегражданской колонной. Логично допустить, что подобное отношение к партиям может быть свойственно и провластно настроенным гражданам.

Во-вторых, возникают предпосылки для возвращения к тактике «кнута и пряника», заявленной в ходе политической реформы декабря 2011 года, но к настоящему времени почти забытой в части пряников. Если создавать ОНФ по уму, можно попробовать распределять через него различные пряники тем, кто готов преодолеть колебания и присоединиться к движению.

Чтобы привлечь искренних идеологических лоялистов, особых технологий не требуется, да и нужно им обычно не так много. Что же касается прагматиков, циников или просто увлеченных собственными проектами энтузиастов – то шансы на их вовлечение выглядят более реалистично. Среди них все чаще проявляют себя активисты, пытающиеся воздействовать на власть в рамках ей же предложенных процедур – будь то суды, жалобы, правовое просвещение граждан или создание независимых профсоюзов. Не предложить им сегодня пряников в лице ОНФ – значит завтра столкнуться с риском появления опытных, активных и агрессивных пассионариев с жестко оппозиционной точкой зрения и знанием того, как реально работают властные механизмы.

В-третьих, это действительно могло бы стать попыткой апробировать на российской почве форматы, становящиеся популярными и в странах с развитой демократией. Во многих из них сегодня приходят к идее апробировать тактику создания на базе предвыборных штабов и программ поствыборных движений, призванных вывести базу поддержки кандидатов за партийные рамки.

При разговоре об американской практике чаще вспоминают «Движение за Обаму», Чайную партию и даже «Оккупай Уолл-стрит». Иногда еще упоминают о Кофейной партии, о создании которой (в противовес Чайной) сторонники Обамы говорили в 2010 году. Тогда были опубликованы адреса кофеен, где предлагалось собираться не согласным с антиправительственной риторикой республиканцев «верным обамовцам», – но большой славы проект не снискал. Теперь на «Движение за Обаму» делаются куда большие ставки – тем более что сторонникам Обамы (с учетом его второго срока) надо постепенно задумываться о поиске кандидата на будущие президентские выборы.

В сравнении российских политических практик с американскими, конечно, есть много условного. В тех же США новым Движением занимается менеджер обеих предвыборных кампаний Обамы Джим Мессина. В работе предполагается в первую очередь использовать электронные адреса избирателей и многомиллионную сеть волонтеров – в то время как в РФ традиции волонтерского движения менее устойчивы, а политическими движениями они в лучшем случае задействуются для технического обеспечения своих мероприятий.

Но тот факт, что ОНФ начинает апеллировать к сетевым политическим практикам, дает шанс избежать идеологизации этого проекта в ущерб технологической составляющей. Ведь создание идеологического проекта неизбежно обернулось бы ситуативной работой на текущий рейтинг. А в такую ловушку уже попадали создатели «Единой России»: от партии требовали, чтобы она работала на рейтинг власти, однако в реальности все происходило наоборот, и власти все время приходилось работать на рейтинг партии. Да и разговоры о «национальной идеологии» и «духовных скрепах» не так легко конвертировать в конкретные шаги, способные обеспечить общенациональный консенсус.

В этом смысле прагматично технологическая модель могла бы переориентировать ОНФ на превращение его из «массовки» в прагматическую провластную коалицию – иногда даже апеллируя к приемам и практике, наработанным пресловутыми «иностранными агентами». Конечно, успех такому проекту сам по себе не гарантирован. Но с точки зрения среднесрочных политических рисков он выглядит более просчитанным, чем косметическая реанимация советских практик «единения народа и власти».