Томас Грэхем
Фото Reuters
Обама не видит смысла в поездке в Москву для беседы с Путиным об их разногласиях – для этого есть министры. Президенты должны встречаться лишь тогда, когда есть новая повестка сотрудничества, которую следует одобрить и двинуть вперед.
Решение Обамы будет горячо встречено многими в обеих странах. Вряд ли является секретом тот факт, что в США существует большое, громогласное и влиятельное антироссийское лобби, которое задает тон при обсуждении американо-российских отношений. На протяжении какого-то времени оно добивалось, чтобы Обама занял жесткую позицию в отношении России и Путина, особенно по таким вопросам, как противоракетная оборона, Сирия и гражданские права. Для них «дело Сноудена» было божьим даром, так как касается американца и чувствительной внутриполитической темы, по которой удобно продвигать свою антироссийскую линию.
Аналогичным образом не секрет, что в России есть мощные антиамериканские силы, которые задавали тон в общественной дискуссии на протяжении последних нескольких месяцев. Решение Обамы дает еще один предлог для продвижения их антиамериканской позиции. Теперь они могут заявлять, будто происходящее свидетельствует о том, что Соединенные Штаты не готовы считаться с Россией. Особенно когда Москва отстаивает свои интересы и не склоняется перед так называемым американским диктатом.
В то же время в обеих странах есть силы и государственные деятели, понимающие, что растущее отчуждение сулит мало хорошего в плане долгосрочных интересов США и РФ. Как они должны прореагировать?
Во-первых, важно признать, что «дело Сноудена» не является первостепенной причиной решения Обамы. Если бы была существенная повестка для встречи в Москве, оправдывающая ожидания, что два президента объявят значимые шаги вперед по темам, объединяющим или разделяющим нас, Обама поехал бы в Москву независимо от того, какова судьба Сноудена. Нет необходимости излишне надрываться по этому поводу.
Во-вторых, отношения между США и РФ подорваны серьезно, но не бесповоротно. Однако для их восстановления недостаточно нескольких хороших слов и соответствующего жеста или двух. Не будет проку от ритуальных фраз об общих интересах в области нераспространения, борьбы с терроризмом и т.п. Каждая сторона имеет глубокие, долгое время вынашиваемы обиды, затрагивающие суть того, что каждая держава думает о себе и своей роли в мире. Обиды, затрагивающие самооценку и достоинство каждой страны. Их надо высказать и обсудить честно. И если не публично, то по крайней мере в закрытом порядке.
В-третьих, является мифом суждение, что мы можем работать по вопросам общей заинтересованности и сохранять несогласие по другим проблемам, особенно тем, что та или иная сторона относит к критически важным. Так могло быть во время холодной войны, когда оба государства сталкивались с угрозой их выживанию (создаваемой другой стороной) и имели общий интерес – обеспечить самосохранение. Мы могли работать над вопросами поддержания стратегической стабильности и в то же время в геополитическом плане безжалостно конкурировать по всему миру и стремиться дискредитировать социальную систему друг друга. Это было сутью сосуществования. Но сейчас ни та, ни другая страна не сталкивается с экзистенциальными угрозами. По крайне мере с такими, ослабление которых зависит от другой стороны. В результате нельзя отделить области согласия от сфер несогласия. Все связано, и мы можем добиться прогресса, только работая по всему спектру сфер согласия и несогласия с целью склонить баланс в пользу согласия.
В-четвертых, мы отчаянно нуждаемся в стратегической канве отношений. Мы не можем их исправить, добиваясь всего лишь тактических коррективов или небольших компромиссов то там, то тут. Это путь к дальнейшим разочарованиям. Нам надо сделать шаг назад и задаться вопросами: куда идет мир и каковы будут последствия этого в том, что касается долгосрочных надежд и чаяний наших стран? Есть ли общие стратегические вызовы, которые заставят нас переосмыслить наши отношения и взглянуть друг на друга в ином свете, вызовы, которые могут создать основу для длительного сотрудничества?
В-пятых, для того чтобы исправить наши отношения, обе стороны должны измениться. В последние годы ни одна из них не проявила замечательного мастерства и такта в ведении дел с другой. Нельзя считать, что исправлением должна заниматься лишь та или другая сторона. Это должно быть совместным усилием.
Вашингтон решил отложить Московский саммит. Ответ Москвы определит, будет ли он переназначен или совсем отменен. Она может отнестись к решению Обамы как пощечине и поступить соответствующим образом, как предложат многие. Или, как предложат другие, она может изобразить безразличие, как будто ответ ниже ее достоинства. Или она может воспринять решение Обамы как крик души, как призыв к обеим сторонам сойти с разрушительного пути, по которому мы идем, и найти путь к восстановлению отношений.
Стартовой позицией могла бы стать встреча «2 + 2» в Вашингтоне в пятницу с участием министров иностранных дел и обороны. Если сделать целью «починку» отношений, министрам следовало бы посоветовать порвать повестку, выбросить тезисы своих выступлений, попросить помощников выйти из комнаты и затем начать честный разговор о том, какие надежды они вынашивают в отношении своих стран и как в это в идеале вписывается другая сторона. После того что совершено в последние полтора года, это будет крупным шагом вперед.
