Анатолий Кошкин
На фото один из Курильских островов. Фото Reuters
В связи с убийством Бориса Немцова в Японии появились публикации о его роли в российско-японских отношениях в период президентства Бориса Ельцина. При этом японские СМИ рисуют образ политика, якобы удержавшего «царя Бориса» от опрометчивого решения отдать принадлежавшие по Конституции РФ нашей стране Курильские острова Японии.
В опубликованной на днях в одной из центральных японских газет – «Санкэй симбун» – статье рассказывается о том, как на проходившей в начале ноября 1997 года под Красноярском встрече лидеров двух стран «без галстуков» Ельцин во время рыбной ловли без согласования с МИД РФ и ближайшими помощниками вдруг заявил премьер-министру Японии Рютаро Хасимото: «Чтобы заключить мирный договор, мы должны прямо сейчас разрешить территориальную проблему… Я хочу, чтобы сегодняшний день встал в один ряд с датой подписания российско-японского договора 1855 года, по которому граница была определена между Урупом и Итурупом. Необходимо двигаться вперед. Я хочу разрешить территориальную проблему в период моего президентского срока».
При этом речь шла не о реализации включенной по настоянию Никиты Хрущева в Совместную советско-японскую декларацию 1956 года статьи о передаче Японии после заключения мирного договора группы островов Хабомаи и острова Шикотан, а о ничем не оправданной и не имеющей юридического обоснования сдаче «с царского плеча» всех Южных Курил, включая самые крупные и освоенные острова Кунашир и Итуруп. В статье японской газеты говорится о том, что Ельцин «обещал подарить другу Рю спорные острова».
Демонстрируя свою решимость во что бы то ни стало исполнить задуманное, Ельцин принял перед Хасимото боксерскую стойку, демонстрируя готовность сокрушить всех противников его намерения. В ответ увлекавшийся японским фехтованием на палках «кэндо» Хасимото тоже изобразил боевую позицию.
Сопровождавшие президента первый заместитель председателя правительства Немцов и пресс-секретарь президента Сергей Ястржембский, зная решительный настрой российского общества и оппозиции против территориальных уступок, бросились, как рассказывал впоследствии сам Немцов, «почти на коленях умолять» своего шефа отказаться от опрометчивого и политически весьма опасного для президента шага. Однако Ельцин был неумолим. Отвечая на предупреждения своих помощников по поводу возмущения в России подобными волюнтаристскими действиями, он пренебрежительно бросил: «В обществе могут быть разные мнения, но я все это отшвырну». При этом, обращаясь к Немцову, приказал: «Ты у нас отвечаешь за общественное мнение. Приказываю ежедневно освещать этот вопрос на российском телевидении».
Однако затем, немного придя в себя после рыбалки, Ельцин все же осознал, чем может закончиться для него очередная «загогулина». Решили все же, приняв во внимание настроения в России, несколько прикрыть занятую Ельциным антигосударственную позицию. Для прессы было заявлено «о стремлении российского президента заключить мирный договор с Японией не позднее 2000 года». Так как японское правительство соглашается на мирный договор только при условии капитуляции российского правительства и выполнения территориальных требований Японии в полном объеме, было ясно, что Ельцин и его помощники хотят лишь оттянуть грубо нарушающее суверенитет и территориальную целостность России решение.
Именно так это было воспринято в Японии. После красноярской встречи председатель политического совета правящей Либерально-демократической партии Японии Таку Ямасаки заявил, что речь идет о «крупнейшем успехе администрации Хасимото», а губернатор пограничного острова Хоккайдо Тацуя Хори охарактеризовал итог красноярской встречи как «эпохальный». Тогдашний министр иностранных дел Японии Кэйдзо Обути тоже был в восторге, назвав достигнутый в Красноярске результат «просто великолепным».
Заслуга в том, что задуманное Ельциным не осуществилось, принадлежит отнюдь не Немцову и Ястржембскому, как это пытаются представить японские и некоторые российские СМИ. Эта заслуга принадлежит российскому народу и тем политическим силам, которые воспротивились покушению на целостность нашего государства. При этом особая роль принадлежит политическим деятелям и простым жителям Сахалинской области, для которых Курилы – неотъемлемая часть родины.
Находясь в российском правительстве, Немцов еще раз «засветился» в российско-японских отношениях, когда подписал в феврале 1998 года «Соглашение о некоторых вопросах сотрудничества в области промысла живых ресурсов» в районе Южных Курил. По соглашению российская сторона пошла на практически свободный доступ японских рыбаков в российские территориальные воды в районе южнокурильских островов. Это было беспрецедентное решение, ибо в соглашении речь шла не о 200-мильной экономической зоне, а о 12-мильной прибрежной зоне, в которую без разрешения вход иностранным судам запрещен. Другими словами, японской стороне было предоставлено своеобразное «право экстерриториальности». Не случайно депутаты Сахалинской областной думы направили после подписания Немцовым документа президенту и премьер-министру РФ обращение, в котором выступили решительно против этого ущемляющего суверенитет государства и законные права и интересы российских рыбаков соглашения с Японией.
Хотелось бы, чтобы это знали те, кто предлагает чуть ли не установить на Курилах памятник Немцову.
