Адвокаты опять требуют реальных прав в уголовном процессе

Фото с сайта http://fparf.ru/

В адвокатском сообществе настаивают, что арест остается наиболее распространенной мерой пресечения прежде всего потому, что так легче работать следствию. То есть многократное продление ареста лишь прикрывает следственную волокиту. При этом, несмотря на рекомендации Верховного суда (ВС) использовать различные альтернативы, суды, как правило, соглашаются применять к подозреваемым наиболее жесткий вариант. Адвокаты считают, что решение проблемы – в обеспечении реального равенства сторон судебного процесса.

Если обвиняемый помещен под стражу, следователи не торопятся изменять или отменять эту меру пресечения, напротив, они ходатайствуют в судах о ее продлении. И с каждым годом количество таких обращений растет. Об этом недавно заявила и председатель Мосгорсуда Ольга Егорова. За первое полугодие 2017-го столичные суды рассмотрели 15 тыс. ходатайств о продлении ареста, а в этом году – уже более 16,1 тыс. По мнению Егоровой, это свидетельствует и о низком качестве проводимых расследований. По статистике же Судебного департамента при ВС, в 98% российские суды соглашаются со следователем в продлении ареста.

Опрошенные «НГ» адвокаты сообщили, что их жалобы на отсутствие следственных действий в течение длительного времени для подавляющего большинства судов доводами не являются, а потому судами и не проверяются. «Никаких инструментов для борьбы с этим явлением фактически нет, обжалование по ст. 125 УПК не работает», – отметила адвокат Елены Сергун. Например, по одному из своих дел она написала десятки жалоб, но ни одна из них так и не была удовлетворена.

«Речь идет сразу о двух проблемах: следственной волоките и предвзятом отношении суда к ходатайствам о продлении срока содержания под стражей», – сказал «НГ» руководитель уголовной практики BMS Law Firm Тимур Хутов. По его словам, на практике суды продлевают срок содержания под стражей, даже не имея никаких оснований. Это касается и избрания меры пресечения: «Сколько ни обсуждалось применение мер пресечения, не связанных с лишением свободы, все равно самой популярной остается содержание под стражей», – отметил Хутов. Он считает, что для отказа от повсеместного заключения под стражу политическую волю должна жестко проявить верховная власть.

Законодательство, безусловно, требует реформирования, сказал «НГ» адвокат Даниил Берман, но нет никаких гарантий, что изменения заработают на практике. «Например, уже сейчас УПК подразумевает взятие под стражу как исключительную меру, но суды формально отписывают постановления об отправке под арест – исключительно по надуманным основаниям, а обжаловать их – пустая трата времени», – заявил Берман. Волокита же в ходе следствия, по его словам, связана с этим напрямую – «суды по одному и тому же формальному подходу и продлевают сроки содержания под стражей обвиняемых, и берут их под эту стражу». И хотя на одном из недавних пленумов ВС рекомендовал служителям Фемиды сначала выяснить у следователя, по какой именно причине следствие затягивается, «судьи этого почти никогда не делают, а если и делают, то «объяснения» следователя всегда принимаются за чистую монету, как бы абсурдно они ни звучали».

Берман убежден, что требуются серьезные изменения в части расширения прав адвокатов в уголовном процессе – например, они должны получить полномочия по сбору доказательств. Сейчас же защитник может только опрашивать и направлять запросы, причем на них можно так и не добиться внятных ответов. По словам Бермана, были, к примеру, случаи, когда попытки опросить очевидца по делу выливались в угрозы адвокату возбудить в отношении него уголовное дело «за давление на свидетеля».

Адвокаты также настаивают, что сторона обвинения должна сразу же раскрывать доказательства перед защитником. Сейчас же защита может ознакомиться с материалами дела только после окончания предварительного расследования. Есть в сообществе и ряд предложений по улучшению качества отечественного судопроизводства – ограничить поток мелких исков от различных госорганов, прекратить практику назначения судей из секретарей и «уменьшить разросшуюся до неприличия роль председателей судов».