Сенатор Алексей Александров: "России необходима полноценная государственная идеологи"

Фото автора

Через несколько дней вся страна будет отмечать День Победы. Этот праздник, как и много лет назад, объединяет жителей России. Хотелось добавить — «всех без исключения», но это, к сожалению, уже не совсем так. Для одних этот праздник стал простой формальностью — мероприятием для галочки в отчете: «явка обязательна, форма одежды парадная, гвоздики приобретать за свой счет». Другие (в первую очередь молодежь) не в состоянии оценить значение Победы во всей полноте: в учебниках истории подчас звучат противоположные оценки, а с живыми ветеранами им пообщаться уже не довелось. 

Наверное, главная проблема здесь не в недостатке патриотизма и не в происках западных оппонентов — за четверть века Россия так и не создала государственную идеологию. Именно как систему взглядов страны на собственное прошлое и настоящее. Об этом мы и побеседовали с известным российским юристом, членом Совета Федерации Алексеем Александровым.

— Алексей Иванович, начнем наш разговор с противоречия. Сегодня многие говорят о необходимости хоть какой-то идеологии, хотя бы ради ответа на вопрос «зачем мы живем вместе на одной земле, в чем наша цель?» С другой стороны, Конституцией России установлен прямой запрет на любую государственную идеологию. Где выход из положения? 

— Начнем с того, что в Конституции записано довольно много странных вещей. Согласно основному закону страны, Россия — это демократическое правовое государство. А рядом читаем, что пытки у нас запрещены. Но если это демократическое правовое государство, запрет пыток подразумевается по умолчанию. Мы же не пишем, что в Российской Федерации запрещено людоедство, это и так понятно. 

А вот государственная идеология — действительно! — запрещена, хотя тот же документ признает многообразие идеологий. И почему одна из них не может быть государственной или государственно-правовой? 

Собственно говоря, для чего вообще отменили государственную идеологию? Складывается впечатление, что только для того, чтобы запретить худсоветы на телевидении и в кино, запретить цензуру. А ведь что такое цензура? Это запрет плохого. Никому же не приходит в голову разрешить нецензурную брань или, скажем, ходить голыми по Невскому. Потому что это — плохое.

— Но нас сейчас пытаются убедить, что всё это не так уж плохо…  

— Убежден: это делается для того, чтобы разрушить Россию. Я не сторонник конспирологических теорий и переоценки образа врага, но совершенно очевидно, что на Западе против нас работают довольно серьезные силы. И работать они начали буквально на следующий день после Победы. За сорок с лишним лет они получили блестящий, можно сказать, научный результат: Советский Союз рухнул, распался Варшавский договор, а самое страшное — пошатнулись нравственные начала и правосознание. 

Думаю, что на Западе сейчас многие мечтают о второй Перестройке. Первая развалила СССР, вторая должна разрушить Россию. Печально, что сегодня в нашей стране кое-кто искренне верит в построение «демократии» с помощью заокеанских или европейских «друзей». Им безразлична Россия и российская демократия! Им нужны Арктика, Сибирь, Дальний Восток. Это огромная кладовая, на которую 500 лет многие заглядываются, желая приватизировать. 

— Тех людей, которые верят в «помощь» с Запада, можно понять: мы не можем противопоставить свои идеологические постулаты западной системе ценностей. Просто потому, что этих постулатов у нас нет.

— К сожалению, пока нет. Поэтому нам и говорят: ребята, посмотрите, как вы плохо живете, власть у вас лживая, воровская. А давайте мы сейчас её разгоним, а вашу огромную территорию разделим. И будешь ты, гражданин Иванов или Петров, жить в своей Тверской области как в Бельгии или Норвегии. Зачем тебе этот Дальний Восток? В лучшем случае раз в жизни в гости туда съездишь, а то и вовсе останется он для тебя просто точкой на карте… 

— Но есть же у нас перед глазами пример соседней Украины: пять лет подряд там выполняли все указания Запада — и что, кто-то стал жить лучше?  

— Украине отведена чисто техническая роль — быть главным раздражителем России у неё под боком, так что здесь и обсуждать нечего. Нам нужно о себе подумать: настроение в российском обществе плохое — и у элит, и у населения. Одни боятся, что в тюрьму посадят, вторые — что материально трудно. Фактор усталости тоже нельзя сбрасывать со счетов, мы все устали: с Запада — угроза и санкции, а внутри страны не хватает стабильности, экономической и правовой. 

Многие из тех претензий, которые общество предъявляет власти, вполне обоснованны: мы декларируем социальную справедливость, но при этом допускаем ситуацию, когда один чиновник или менеджер госкорпорации получает 10 миллион рублей в месяц, а другой — 10 тысяч. А на лечение детей деньги собираю телезрители. Это же упрек всем нам — и чиновникам, и депутатам.

— Похоже, следствием этого неудовлетворенного запроса на социальную справедливость стал уровень поддержки Сталина: более 70 процентов россиян одобряют его деятельность…

— Я считаю, что Сталин очень много сделал для государственного строительства. Но то, как он это сделал, я ни как юрист, ни как человек понять и оправдать не могу. Дело не только в том, что были убиты ни в чем не повинные люди — целое поколение жило в страхе, людей приучили физически и психологически бояться. Это пострашнее испанской инквизиции. 

— Быть может, имеет смысл пойти по пути Китая, где в свое время решили, что в деятельности Мао Цзедуна было 70% хорошего и 30% плохого?

— Не думаю, что здесь поможет банальная арифметика: мы и по сей день тяжело воспринимаем саму память о сталинизме, слишком много в той эпохе неоднозначного. Знаете, я иногда такой пример привожу… Вот есть завод — отлично работает, у рабочих и инженеров хорошая зарплата, чистота, порядок, дисциплина. Возглавляет это всё блестящий организатор, просто чудо, а не директор. Но вот беда — по ночам он ест детей своих рабочих. И что вы выберете: терпеть это дальше — днем-то ведь всё отлично! — или искать альтернативу такому директору?

— Вернемся к идеологическим вопросам. Как вы считаете, где-то на постсоветском пространстве сложилось государство со своей идеологией, миссией и целью?

— Пусть это и прозвучит резко, но я с трудом воспринимаю бывшие советские республики как государства, как нечто монолитное, законченное. Вместе с Россией они были бы великими. Если бы в Советском Союзе смешались этнические группы, ликвидировались границы между республиками и отменили само понятие «национальность», то такую страну никто не смог бы разрушить. Появилась бы единая советская нация со своей единой идеологией — справедливость, нравственные начала, патриотизм.

А сегодня нам надо работать над объединением России вокруг одной цели. Что это будет за цель, решать нужно совместно. В свое время Владимир Владимирович Путин приглашал общество к подобной дискуссии: если помните, накануне президентских выборов 2012 года он написал цикл статей, посвященных как раз идеологическим вопросам. Изложенные в них мысли могут и сегодня стать отправной точкой для выработки полноценной государственной идеологии.

Нашей стране сегодня нужны стратегия развития, цель, к которой мы все стремимся, и нравственная, патриотическая, справедливая государственно-правовая идеология. Только так!