Адвокаты мечтают о независимости от следователей

Конституция для следствия и суда не является законом прямого действия. Фото Наталии Зембоска/PhotoXPress.ru

В ст. 123 Конституции утверждается: «Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон». Как напоминают юристы, принцип состязательности закреплен и в ст. 15 УПК. То есть де-юре стороны равны перед судом, но другие законодательные нормы, а главное, их применение эту ключевую диспозицию размывают.

К примеру, тот же УПК прямо предусматривает использование следователями множества дискреционных полномочий на стадии предварительного расследования. На это указывают такие словосочетания, как «по усмотрению следователя» (ч. 1 ст. 191), «в случае необходимости» (ч. 1 ст. 152, ч. 7 ст. 162) и т.д. Скажем, в ст. 192 УПК говорится, что если в показаниях ранее допрошенных лиц есть противоречия, то следователь вправе провести очную ставку. Но это вовсе не является его обязанностью. А значит, если это действие может как-то помочь оправданию обвиняемого, то оно может и не состояться, несмотря на все протесты адвоката.

Как объяснил «НГ» член Ассоциации юристов России Карен Погосов, термин «дискреционные полномочия» напрямую в законодательстве отсутствует. В переводе само это слово означает «зависящий от личного усмотрения». Он подтвердил, что выражениями типа «следователь вправе» (ст. 28), «следователь может» (ст. 193) и им подобными наполнен весь УПК. Данные формулировки, убежден эксперт, подрывают принцип состязательности, поскольку «следствию предоставлены полномочия по своему усмотрению вести расследование». При этом такие широкие права не только противоречат основным принципам правосудия, но и способствуют вынесению незаконного приговора. И, конечно, усмотрение следователя чаще всего выражается в создании препон для работы адвоката. Поэтому, настаивает Погосов, необходимы изменения в действующем УПК. Во-первых, нужно переформулировать норму, скажем, об очной ставке таким образом, чтобы ее проведение зависело не от мнения следователя, а от «наличия существенных противоречий в показаниях против обвиняемого или подозреваемого». Защита также должна быть вправе включать свои вопросы в постановление о назначении судебной экспертизы.

Советник Федеральной палаты адвокатов Нвер Гаспарян пояснил «НГ», что речь идет о хронической проблеме предварительного расследования: «Когда следователь принимает решения, исходя из интересов обвинения, и уклоняется от выяснения обстоятельств, оправдывающих обвиняемого». По идее, отметил он, «конституционный принцип состязательности и равноправия сторон должен действовать и в ходе досудебного производства». Но тогда обвинительный перекос следствия должен исправляться надлежащим прокурорским надзором и судебным контролем, чего в реальности почти не происходит. Гаспарян напомнил, что в 2017 году в УПК уже были внесены изменения, изменившие ряд дискреционных полномочий следствия и расширившие права защиты. Но до сих пор, по его словам, «правоприменители с легкостью обходят такие нормы закона в тех случаях, когда имеют ярко обвинительные устремления».

Между процессуальной самостоятельностью следователей и их дискреционными правами довольно тонкая грань, которую они зачастую сами не видят, считает адвокат «BMS Law Firm» Александр Иноядов. Помочь избежать злоупотреблений и необоснованного уголовного преследования граждан действительно могли бы эффективный судебный контроль и прокурорский надзор. А вот уже на стадии судебного рассмотрения дела устранить дисбаланс в доказывании практически невозможно, поскольку судьи априори соглашаются с доводами обвинения.

Адвокат юридической группы «Яковлев и Партнеры» Евгения Рыжкова подтвердила «НГ», что сторона защиты может влиять на ход предварительного следствия, по сути, только с дозволения стороны обвинения. «Вопрос о необходимости проведения следственного действия, если оно не является обязательным, решается следователем. Сторона защиты может лишь заявлять ходатайства», – отметила она. И даже когда следственные действия проводятся по ходатайству защитника, его допуск к ним все так же зависит от следователя. «Возможность присутствия защитника и его доверителя на всех проводимых по делу следственных действиях усилила бы действие принципа состязательности и на досудебных стадиях», – подчеркнула Рыжкова.

С другой стороны, она заметила, что по закону органы расследования относятся к стороне обвинения, но в то же время они должны как бы помогать противоборствующей стороне защиты, собирая доказательства и в пользу обвиняемого. Рыжкова напомнила о той модели реализации состязательности на досудебных стадиях уголовного процесса, которая применяется в европейских странах. Речь идет об институте судебных следователей, которые «без обвинительного и оправдательного уклона объективно собирают и исследуют потенциальные доказательства». При переходе России к такой системе станет реальной возможность ведения параллельного «адвокатского» расследования. Сейчас же по УПК защитник не может формировать свои доказательства для их противопоставления материалу, собранному следователем.

Напомним, что Верховный суд не первый год настаивает на формировании института следственных судей, однако эта инициатива до сих пор не появилась даже в виде законопроекта.