Екатерина Трифонова
Большинству трудовых мигрантов не до обучения российским традициям, они приехали зарабатывать на жизнь. Фото PhotoXPress.ru
В России до сих пор отсутствует федеральная программа адаптации приезжих, цельная и адекватная реальности. Власти, похоже, так и не могут решить: надо ли хотя бы частично интегрировать трудовых мигрантов, считать ли это делом добровольным либо обязательным? Нет и разделения адаптационных усилий государства в отношении различных категорий иностранцев. Одна ситуация – гастарбайтеры, другая – соотечественники или, скажем, украинские беженцы. При этом ответственность за эту политику федеральные ведомства перекладывают на региональные органы, те же проводят формальные мероприятия «по окультуриванию» для отчетов наверх.
Многие мигранты, несмотря на сложности, связанные с пандемией, спецоперацией и западными санкциями, не хотят покидать Россию. Часть из них, потерявших работу, например, из-за закрытия иностранных компаний, адаптируются к новым реалиям. Низкооплачиваемый труд, похоже, их уже не особо интересует, они неохотно идут на стройки и в ЖКХ.
Как пояснил «НГ» эксперт по трудовой миграции Асилбек Эгембердиев, приезжие все чаще находят себя в предпринимательстве, регистрируя ИП, открывая торговые точки. Так что в целом, убежден эксперт, трудовая миграция могло бы приносить российскому государству много пользы, но развитием этой сферы, по его мнению, никто не занимается. Гастарбайтеры отданы на откуп большому бизнесу, между тем большинство проблем в миграционной сфере из-за бюрократических и политических проволочек не решаются годами, отметил Эгембердиев. Он указал, скажем, на неэффективность хваленой цифровизации миграционной политики: чиновники обещали «легкость и доступность» при подаче документов, по факту есть «сплошная неразбериха, волокита и недельные очереди на местах». Мигранты остаются предоставленными сами себе и по большей части бесконтрольными. Например, те, кто должны были покинуть РФ из-за правонарушений, «предпочитают отсидеться здесь, найти временную работу или переехать в другой регион». Эгембердиев подтвердил «НГ», что до сих пор нет четкой программы интеграции и адаптации приезжих, и это уже беда.
Как заметил директор АНО «Академический альянс», доцент РАНХиГС Михаил Бурда, хотя знание русского языка является существенным преимуществом при интеграции в российское общество, основная масса мигрантов – выходцев из Средней Азии по-прежнему плохо говорят по-русски, не знают культуры, законов и традиций. При этом многие как раз связывают дальнейшую судьбу с Россией. Все упирается в «отсутствие внятной государственной политики, закона об адаптации и интеграции, которого нет и не предвидится, тогда как имеющиеся программы и механизмы носят лишь декларативный характер». Напомним, что законопроекты об адаптации приезжих появлялись дважды: в 2014 году – от тогда еще действовавшей ФМС, а в 2017-м – от Федерального агентства по делам национальностей. Однако к их обсуждению законодатели так и не приступили. Из-за отсутствия закона на местах возникают споры о распределении обязанностей между органами власти и ведомствами, нарастает неразбериха с правовыми терминами, да и вообще неясно, кого же все-таки интегрируют в российское общество. Финансовые издержки возлагаются на местные бюджеты, а отсюда и их точечные решения в виде семинаров и конференций для миграционных специалистов, что не имеет практического значения для самих приезжих.
Между тем эксперты предлагают, к примеру, чтобы адаптацию мигрантов оплачивали работодатели, которые и зарабатывают на их труде, а не бюджеты, то есть налогоплательщики. Гражданский активист Алексей Егоркин вообще считает, что адаптация иностранцев к РФ должна проводиться у них на родине – в русских школах и образовательных центрах при посольствах России. А поскольку их организация – мера весьма затратная, «можно ее бремя разделить на паритетных началах с родным государством потенциального мигранта». Общественники, кстати, сейчас хором напоминают властям, что проблемы адаптации коснутся и украинских беженцев. Пускай они хорошо говорят по-русски, но не знают законов или не имеют представления о социальных реалиях. Пока этих беженцев принимают доброжелательно, но что будет потом с теми, кто решит остаться в России? Кто поможет им с оформлением правового статуса, трудоустройством, регистрацией, отправкой детей в сады и школы и т.д.? Есть опасения, что, возможно, повторится сценарий 2014–2015 годов: как только ажиотаж вокруг событий на юго-востоке Украины утих, людей стали выгонять из временных пристанищ со словами «начинаются летние смены в пионерлагерях, собирайте вещи». Многие оставшиеся в РФ украинцы тогда оказались в положении гастарбайтеров и нелегалов поневоле. Тот же Егоркин в связи с этим предупреждает о возможности конфликтов, связанных с посттравматическим синдромом у беженца: «Вероятно, в страну приехали те, кто в своих проблемах винит Россию, а с такими должны работать еще и психологи». Сам он против того, чтобы отдавать функцию адаптации приезжих на откуп различным НКО, которые только и проедают выданные гранты, но в принципе считает возможным позаимствовать кое-что из зарубежного опыта. И если наделять НКО функциями по адаптации приезжих, то при этом надо делать их официальными поручителями, чтобы в случае чего они несли ответственность за противоправные действия подопечных. Также Егоркин выступает за сегрегацию мигрантов: украинцы, нашедшие в России убежище, должны приниматься на работу на тех же условиях, что и россияне, а вот привлечение среднеазиатских граждан должно стать финансово невыгодным для российских предпринимателей.
«Проблема адаптации беженцев и мигрантов в российское общество действительно существует», – подтвердил «НГ» завкафедрой туризма Московского госуниверситета спорта и туризма Алексей Коршунов. По его мнению, «если человек не имеет долгосрочного плана задержаться в РФ, то его надо максимально поддержать в текущем моменте и обеспечить возможность как можно скорее вернуться на родину». Остальных же – поддержать в адаптации к новой жизни в России. Однако все это не должно противоречить интересам экономики и государства. Например, стоит проводить переобучение по специальностям, необходимым народному хозяйству, а с жильем помогать в тех регионах, где необходимо улучшать демографическую ситуацию. И самое главное – придерживаться принципов социального баланса: «Условия для беженцев, решивших остаться в России, должны коррелироваться с условиями для жизни остальных граждан». Дело в том, заметил эксперт, что «волна русофобии по всему миру может стать побуждающим стимулом для многих соотечественников вернуться на родину. Это может стать решением многих социально-экономических проблем».
«Адаптация и интеграция мигрантов – сложный процесс, который должен базироваться на четко выстроенной миграционной политике, которой в России до сих пор нет», – подчеркнул лидер движения «Гражданская солидарность» Георгий Федоров. По его словам, культурная близость позволяет украинцам быстрее адаптироваться в российском обществе, чем обычным гастарбайтерам: «И, если политика импортозамещения все-таки начнет действовать, российская экономика будет нуждаться в притоке рабочей силы, в том числе в квалифицированных кадрах, имеющих хорошее образование и свободно владеющих госязыком». Что же касается выходцев из Средней Азии, то, «помимо тщательной проверки по линии правоохранительных органов, необходима строгая, как на Западе, экзаменовка приезжих на знание языка, основ госустройства, Конституции и правовой системы страны».
