Верховный суд пересматривает обещания Минюста

Отечественная Фемида не закрывает глаза перед традициями ГУЛАГа. Фото РИА Новости

Верховный суд (ВС) при рассмотрении жалобы гражданина подтвердил, что заключенным нельзя пользоваться интернетом по соображениям госбезопасности. Сам заявитель настаивал, что цифровизация должна касаться и жизни за решеткой, но судьи высказали опасение, что через Сеть могут совершаться новые преступления. Из тех же предположительных соображений ВС поддержал и систему цензуры, когда тюремщики вскрывают даже личные письма и открытки. Такое решение представляет собой отступление не только от европейских стандартов, но и от обещаний Минюста преодолеть инерцию ГУЛАГа.

ВС не увидел жестких излишеств в действующих внутренних правилах исправительных учреждений, в том числе и в отношении доступа к интернету. В иске же было указано, что нынешний запрет на пользование гаджетами с выходом в Сеть «противоречит принципу состязательности и равноправия сторон в судебном процессе». Речь шла об ограничении прав на получение правовой информации. Однако в ВС посчитали, что пребывание офлайн, напротив, препятствует совершению новых преступлений. К тому же, заметили судьи, заключенные вместо хождения по сайтам могут сходить в тюремную библиотеку, чтобы почерпнуть знания в книгах и журналах.

Были отвергнуты заявления и еще об одном, по мнению истца, неправомерном правиле – цензуре личной почты, которая не связана с производством по его уголовному делу или какому-то иному. Как отмечалось в иске, уважение частной семейной жизни, а также тайна корреспонденции закреплены в ряде международно-правовых актов. И у Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), дескать, было много решений в том числе и по жалобам российских осужденных. Более того, безосновательное вскрытие писем признавалось еще и некой формой давления на них.

Впрочем, в апелляционном определении ВС подчеркивается, что «закрепленное УИК ограничение права лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, на тайну переписки вытекает из условий отбывания такого наказания, а также из основ правового положения осужденных, которым при исполнении наказания гарантируются права и свободы граждан РФ с изъятиями и ограничениями…». Необходимость цензуры любых посланий за решетку и из-за нее была объяснена все теми же «интересами нацбезопасности и общественного порядка, предотвращением беспорядков или преступлений, охраной здоровья, нравственности и защитой прав других лиц».

Эксперты «НГ», в свою очередь, посчитали решение ВС негуманным хотя бы по той причине, что тем самым в очередной раз легализуются устаревшие требования и запреты, давно требующие корректировки в соответствии с современностью. Как заметил «НГ» член Московской Хельсинкской группы (МХГ) Илья Шаблинский, в ряде стран, скажем в Мексике, доступ в интернет является конституционным правом и граждан, отбывающих наказание. То есть, по его мнению, «наши заключенные, по сути, не требуют ничего особенного, администрация колоний вполне в силах это предоставить». Он также подчеркнул, что в подавляющем большинстве государств давно нет и цензуры переписки с заключенными: «Неслучайно ЕСПЧ выступает против перлюстрации, опираясь на положительный опыт европейских стран и понимая, что никакой реальной угрозы нет». Шаблинский считает ВС «крайне консервативным», подразумевая его нежелание хотя бы в чем-то расширять права граждан – и особенно заключенных. По его словам, потому, что все запреты и ограничения – это действенные рычаги давления, которые дают тюремщикам ощущение вседозволенности и всевластия. Короче говоря, налицо продолжение традиций ГУЛАГа, которые сложно переломить даже судьям.

«Позиция ВС по данному вопросу более чем ожидаема, безусловно, она не совпадает с позицией ЕСПЧ, в связи с чем говорить о ее гуманности и справедливости не приходится», – сказал «НГ» управляющий партнер AVG Legal Алексей Гавришев. Данное решение, по его словам, является примером традиционного процесса закручивания гаек. Тот длится уже все последние годы, так что «рассчитывать на какие-либо послабления сложно, отчего и данное решение удивления не вызывает».

Как пояснил «НГ» сопредседатель МХГ Валерий Борщев, сейчас у осужденных нет официального доступа в интернет, хотя в отдельных случаях это и происходит при попустительстве администрации. Коррупционный это фактор или результаты договоренностей, однако «за деньги и в обмен на сотрудничество заключенные могут спокойно находиться онлайн». И поэтому следовало бы легализовать эту сферу, сделать ее нормированной, подконтрольной и прозрачной. Тем более если речь идет о данной категории граждан, то это еще и конституционное право на доступ к информации, да и «если человеку нужен интернет в просветительских целях, чтобы узнать полезную информацию, то никакой безопасности это не нарушает». Борщев назвал нынешние ограничения устаревшими.

Кстати, об этом же в прошлом году убедительно говорил и глава Минюста Константин Чуйченко в контексте готовящейся реформы пенитенциарной системы. Тогда министр признавал, что в действующих приказах Минюста есть «устаревшие параметры», которые давно пора пересмотреть, устранив «излишние запреты и ограничения». Среди инициатив Чуйченко была и идея открыть в колониях доступ к интернету, чтобы, к примеру, люди могли пользоваться официальными правовыми и судебными сайтами, страницами органов госвласти. Предполагалось предоставить заключенным и возможность беседовать по Сети с несовершеннолетними детьми, отправлять электронные письма.

Все это, напомнил Борщев, уже предусмотрено в обновленных правилах внутреннего распорядка, которые Минюст до сих пор не переводит из стадии обсуждения в стадию утверждения. Так что если ВС и проявил излишнюю строгость, то это в русле непоследовательности и застарелости пенитенциарной госполитики. Например, представление, будто бы в личных письмах передается запрещенная информация и проводятся сговоры, «сильно раздуто» – «для того существуют иные механизмы». Так что это, по мнению Борщева, крайне неразумное ограничение, действительно всего лишь очередной способ давления. «Письма не должны подвергаться цензуре и предоставляться заключенным в открытом виде. Но у нас, к сожалению, по-прежнему довлеют старые правила, доставшиеся в наследство от ГУЛАГа», – считает правозащитник.