Екатерина Трифонова
Судебные приставы усиливают контроль над зрителями и комментаторами процессов. Фото РИА Новости
Поправки в Кодекс об административных нарушениях (КоАП), ужесточающие ответственность за несоблюдение порядка судебных заседаний, коснутся в первую очередь групп поддержки обвиняемых, представителей СМИ и т.д. Законопроект Госдума будет принимать осенью. Правительство предложило депутатам не ограничиваться введением ареста за повторные нарушения, а разработать комплексные подходы. Эксперты «НГ» полагают, что это новая попытка ограничить принцип гласности правосудия, формально его не отменяя.
Решение профильного комитета Госдумы о рассмотрении законопроекта об изменении ст. 17.3 КоАП РФ в сентябре, судя по всему, представляет собой согласие с требованием правительства о комплексном подходе к проблеме дисциплины судебных заседаний.
Сейчас за неисполнение распоряжения судьи или судебного пристава участникам процессов грозит штраф в размере от 500 до 1000 рублей, хотя у судей есть еще и право требовать для нарушителей ареста до 15 суток. Однако авторы поправок – единороссы Зариф Байгускаров и Даниил Бессарабов считают систему недостаточно эффективной. Во-первых, штрафные суммы не менялись с 2007 года, а это значит, что установленные санкции «не стимулируют участников правоотношений к правомерному поведению».
Во-вторых, согласно статистике Федеральной судебной службы приставов, есть как ежегодный прирост случаев данного правонарушения, так и увеличение числа рецидивов. Поэтому депутаты предлагают увеличить финансовую часть наказания: первый штраф – от 1000 до 3000 рублей, последующие – от 3000 до 5000. Или же для «повторников» будет применяться тот же 15-суточный административный арест. Авторы проекта подчеркивают, что «соблюдение установленных в суде правил является одним из главных условий для качественного рассмотрения дела и вынесения законного решения».
Стоит отметить, что Байгускаров пробивает свою инициативу уже более полутора лет, а потому статистические данные в пояснительной записке приведены не слишком свежие. Тем не менее динамика в них вроде бы присутствует: в 2015 году – 33 062 случая, в 2016-м – 37 957, в 2017-м – 40 922, в 2018-м – 44 233, в 2019-м – 48 654. Также «НГ» нашла у Судебного департамента при ВС РФ такие актуальные показатели: в 2021-м по ст. 17.3 КоАП было рассмотрено 49,9 тыс. дел, в результате чего 47,4 тыс. человек подверглись наказанию. Вроде бы прогресс с предыдущими годами уже небольшой, но надо помнить, что во время пандемии открытых процессов считай что и не было. А следовательно, на самом деле это просто взрывной рост.
И законопроект действительно поддержан правительством хотя и с рядом оговорок, но как бы даже и такими, которые только ужесточат рассматриваемую инициативу. Например, говорится в отзыве кабинета министров еще от мая прошлого года, «в материалах отсутствуют данные о необходимости применения комплексного подхода, направленного на обеспечение установленного порядка деятельности судов», потому что само по себе повышение штрафов и даже введение наказания на повторные нарушения проблем не решает. Эксперты и вовсе считают, что данные поправки проблемы будут только создавать, потому что они направлены не столько на поддержание уровня судебной культуры, сколько на ограничение гласности процессов и на поощрение произвола приставов. И действительно, если ныне потребовать ареста может только судья, то введение квалификации «повторное нарушение», то есть и за игнорирование замечаний охраны, открывает перед гражданами широкую дорогу в изоляторы временного содержания.
Как сказал «НГ» федеральный судья в отставке Сергей Пашин, уже сегодня зрителей «сплошь и рядом удаляют из судебных залов» под выдуманными предлогами: громко скрипит ручкой в блокноте, мешая судье, не ту реплику пробормотал насчет происходящего. А теперь «неудобных» зрителей можно будет не просто выдворять, а за попытки пререкаться – арестовывать, то есть «шел человек насладиться судебной драмой, а оказался в камере». Он назвал данную новацию чрезмерной и необоснованной. Публика действительно может по-разному реагировать на ход суда, но «это естественное проявление человеческого восприятия», вряд ли за него следует вводить массовые аресты. Скажем, в царской России тоже существовали меры ответственности, но если зрители громко хлопали, скандировали лозунги или топали ногами, председательствующий мог сделать лишь замечание.
Заявленный депутатами рост правонарушений, подсчитанный приставами, считает Пашин, говорит вовсе не о том, что «публика стала вести себя наглее и развязнее», а о том, что просто на присутствующих «оформляют больше протоколов, то есть ужесточают режим». И это делается для того, чтобы отбить у граждан охоту осуществлять контроль за деятельностью правосудия. Конкретно по статистике эксперт заметил, что наказанных чрезвычайно много, он уверен, что изрядная их часть – это те, кто присутствовал при рассмотрении знаковых дел и пытался выражать гласно свое неодобрение увиденному.
Так что под первоочередным ударом явно окажутся гражданские активисты и группы поддержки обвиняемых и, конечно, те, кто пытается самостоятельно фиксировать происходящее, а значит, и представители разных СМИ. По словам Пашина, вполне понятно почему – «а вдруг их стенограммы разойдутся с официальными протоколами судебных заседаний?». Ужесточение наказания вплоть до ареста приведет к снижению гражданской активности, такая задача, похоже, и ставится: «Чтобы все сидели тихо, а по возможности заставить вообще не ходить на процессы». Он уверен, что нынешние нарушения в значительной мере или надуманные, или даже спровоцированные: «Сколько среди этих десятков тысяч оштрафованных было буянов, которые в пьяном виде пришли в зал и начали безобразничать? Единицы. В основном наказаны воспитанные люди, которые просто обменялись репликами или чуть опоздали к процессу и попытались войти, несмотря на попытки приставов захлопнуть дверь перед носом. Или же человеку сделали замечание за слова, сказанные его соседом, а он пустился в объяснения, а судье это было неинтересно. Все это обычно и воспринимается как нарушение».
Короче говоря, российская Фемида, как и всякая бюрократическая структура, стремится к самозасекречиванию, народ воспринимается как помеха, хотя большинство открытых процессов – это совершенно рутинные дела. Но и тут люди с удивлением видят, что правосудие осуществляется совсем не так, как написано в кодексах. Он рассказал об одном исследовании с участием студентов, которые отсмотрели более 300 процессов. «Вывод был сделан весьма неутешительный: ни один процесс не прошел в точном соответствии с законом! То есть вместо правосудия действует конвейер, вместо мудрости и справедливости – грубость и невежество. А как судьям еще заставить себя уважать? Только репрессиями, которыми в том числе прикрываются собственные нарушения, а главным образом доминирующее упрощенчество в судопроизводстве». Если раньше гласность была практически свернута под предлогом ковида, то теперь разворачивать ее обратно не спешат, придумывая новые правила и ужесточения для сохранности безгласного режима, подытожил Пашин.
Член Московской Хельсинкской группы Илья Шаблинский пояснил, что, похоже, новеллы не обоснованы ничем, кроме одного – стремления создать юридическую базу для дальнейшего ограничения гласности и открытости судебных заседаний. «В последние годы на некоторые из них, особенно если там решалась судьба оппонентов власти, приходили сотни зрителей – неравнодушных людей. Думаю, это вызвало опасения и раздражение у силовых структур. Вот и решили: дать судьям дополнительные инструменты, чтобы выгонять и штрафовать неугодных зрителей. И одновременно давить на судей, у которых будет мало таких решений. И парадокс будет в том, что, усиливая пресс на участников судебных заседаний для укрепления правосудия, в реальности его будут только ослаблять», – подчеркнул он.
