Дарья Гармоненко 
Иван Родин
В Z-сегменте интернета пока немного однонаправленных дискуссий, напоминающих ТВ-шоу. Кадр из программы «60 минут»
Почти одновременно разные события, связанные со спецоперацией, вызывают разногласия, расколы и медийные войны в противоположных общественных лагерях. Среди либералов и политэмигрантов идет междоусобная борьба за то, кто главный в оппозиции к СВО. Ультрапатриоты бьются за доминирование в информационном влиянии на власть. И ей скорее всего придется выстраивать ряды своих радикальных сторонников. Может быть, и с помощью репрессивных инструментов, которые применялись к противникам.
Как выяснила «НГ», разгоревшаяся сейчас междоусобица в рядах противников СВО, то есть в стане либеральной оппозиции, не представляет собой уникального явления.
Не менее жесткие распри замечены и на противоположной стороне – в лагере Z-патриотов, в частности среди военных блогеров и военкоров.
И у сторонников спецоперации в ходу дискуссии на уровне личных оскорблений, все те же выяснения по поводу ориентации оппонента во времени и политическом пространстве. Только ультрапатриоты выясняют друг у друга, кто из них где был и с кем в Донбассе, скажем, до и после 2014 года. Понятно, что в обоих лагерях сталкиваются мнения и отношения по поводу сакральных для них фигур. Например, среди пацифистской оппозиции это заключенный Алексей Навальный или, напротив, основатель «Яблока» Григорий Явлинский, а также ряд видных деятелей политэмиграции. Сторонники СВО разделяются, к примеру, по симпатиям-антипатиям к основателю ЧВК «Вагнер» Евгению Пригожину или ряду героев «русской весны», как погибших, так и живых вроде бывшего командующего ополченцев Игоря Стрелкова.
Конечно, есть столкновения и вокруг понимания ряда событий спецоперации и ее последствий. Либералы, как известно, раскололись из-за ситуации с отдельными российскими олигархами, которых то ли надо выводить из-под западных санкций, то ли все-таки не надо (см. «НГ» от 09.03.23). Патриоты сражаются друг с другом из-за идеологического обоснования СВО, борьбы с украинством, непоследовательностью Кремля и нерешительностью, по мнению многих из них, Минобороны РФ. Схожесть здесь в том, что все это происходит в медиасфере, в частности в Telegram и YouTube или каких-то других соцсетях. А еще аналогию, судя по всему, следует проводить и в том, что речь идет о тех или иных финансовых бюджетах, вне зависимости от того, кто на самом деле их дает или собирает для представителей обоих лагерей.
В контексте развернувшихся междоусобиц среди противников и сторонников СВО показательны и добровольный уход в тень лидера навальнистов Леонида Волкова (признан в РФ иноагентом), и исчезновение с информационной поверхности ряда патриотических Telegram-каналов. Одни при этом объявляют об отказе от критики власти, другие же просто замолкают. Это уже вызвало подозрение, что среди Z-патриотов, возможно, будет проведена силовая зачистка наподобие той, которой подверглись оппозиционеры-пацифисты, пока те еще могли относительно свободно действовать внутри страны. Скорее всего что-то подобное неизбежно, поскольку власть стремится к максимальному контролю именно над медиапространством. Другое дело, какие методы планируется для этого применять.
Опрошенные «НГ» эксперты разошлись во мнениях по поводу как аналогий между двумя лагерями, так и их перспектив. Например, депутат Заксобрания Карелии от «Яблока» Эмилия Слабунова полагает, что «споры в разных лагерях – это их попытка найти ответы на свои вопросы». Скажем, среди военкоров есть разные мнения по СВО именно из-за нечетких определений со стороны власти – что же считать ее окончательными целями и убедительной победой. «Пока идет процесс прореживания со стороны власти, вроде бы целый ряд каналов уже ликвидирован. Но у Кремля трудности с этими патриотами, власть привыкла к критике со стороны оппозиции, здесь есть понятный инструмент – репрессии. Но вот как управлять критикой, которая представляет собой не оппозиционную, а радикальную риторику сторонников, ясности пока нет». По мнению Слабуновой, власть будет пытаться блокировать радикальное крыло, чтобы критика не перетекла в опасные формы – против властей всех уровней и самого главнокомандующего.
Руководитель аналитического управления КПРФ Сергей Обухов подчеркнул, что «по итогам года СВО власть так и не отчиталась по ситуации, четким целям и задачам спецоперации». Сейчас, по его мнению, есть такие решающие факторы, как положение дел на фронтах, действия самой власти, но даже главнее – ее риторика. «Если в начале СВО говорили о скорой победе над киевским режимом, то сейчас уже говорят об экзистенциальной угрозе для самой России. Конечно, подконтрольные власти СМИ могут в любой момент заявить, что цели СВО достигнуты. Но дело в том, что есть неразбериха среди самих пропагандистских центров, так что пока единственной линии и единообразия мнений все-таки ждать не приходится», – считает коммунист.
Генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин пояснил «НГ»: «Все споры объединяют две вещи: люди и тщеславие. В период СВО многие хотят самореализоваться на фоне исторических событий. Поэтому происходит формирование дискуссий на основании противоречий, когда все споры имеют оценочный характер, поскольку все эти люди не могут встать на позиции друг друга». Эксперт также объяснил накал дискуссий психологическим напряжением в обществе, играют роль и личные амбиции, и состояние аффекта, когда вскрываются ранее скрытые особенности характера того или иного персонажа.
Глава Политической экспертной группы Константин Калачев заметил «НГ»: «Мы в принципе страна спорщиков. Даже не нужно ничего инициировать извне, это норма, что на два человека три мнения везде и всюду». При этом эксперт обратил внимание, что консолидация вокруг власти уже произошла, споры же идут все-таки на периферии государственной линии. «Это радикалы, дискуссии которых не ставят под сомнение курс власти. Одни блогеры и военкоры ищут бюджеты, другие хотят как-то выделиться, третьи на что-то повлиять. Наверное, часть добивается, что власть купит у них лояльность. Сама же власть для себя решает, кто может работать в ее пуле, с кем можно договориться, а с кем нельзя», – отметил Калачев. Но он сомневается, что власть хочет определить в стане военкоров и блогеров единую повестку, это все же не ТВ: «Власть неоднородна, есть свои люди у Минобороны, есть у администрации президента и правительства или у силовых структур, а есть просто люди, приближенные к отдельным высокопоставленным чиновникам. Наверное, какие-то методички есть у всех провластных каналов, но пока нужно показывать многообразие мнений, создавать такой информационный шум. Понятно, что в прокрустово ложе официальной позиции вписываются не все – и возникает вопрос, что с ними делать. Власть просчитывает, на что это повлияет, есть ли риски и угрозы. Но пока по СВО разрешены разные точки зрения, это же не президентская кампания. Дальше все проблемы Кремль будет решать по мере поступления, пока же действует привычным методом кнута и пряника. Поэтому для лояльных – деньги, для нелояльных – закрытие Telegram-каналов».
Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин пояснил «НГ»: «Всем понятно, почему патриоты спорят, но если это расшифровывать, то рядом встанут статьи УК. Дискуссии идут реальные, очень серьезные, в них нет ничего странного. Сейчас в патриотической среде у многих есть огорчение от нереализованных ожиданий, там ищут виноватых». Эксперт назвал эти дискуссии живой политикой, напомнив, что споры в этой среде шли и до СВО, причем «многие и тогда критиковали власть за нерешительность и недостаточное отстаивание интересов страны». И многие такие критики в свое время ходили на Болотную площадь, но после Крыма они были удовлетворены действиями власти. После начала СВО у этих людей произошел эмоциональный подъем, но сейчас «ситуация неопределенности – и совсем другие ожидания и эмоции». При этом Макаркин призвал разделять сторонников СВО и сторонников власти, которую поддерживает ядерный электорат, согласный с абсолютно любыми действиями и решениями. А вот сторонники СВО более радикальны и ультрапатриотичны, они поддерживают власть часто условно, как символ государства, «боясь новой перестройки и развала страны»: «В стане турбопатриотов и «рассерженных патриотов» поддержка власти очень условна, они оставляют за собой право ее критиковать власть, хотя только до тех пор, пока это не начинает напоминать конец 80-х – начало 90-х, то есть не несет за собой дестабилизацию». Он отметил, что среди патриотических радикалов есть разные группы – это и имперцы, и националисты, и советские патриоты, и антисоветские, «спорят они даже про название улиц на новых территориях». Но все споры не искусственно инспирированы, это естественный процесс. «Оба лагеря, и либералы, и патриоты, сторонники и противники СВО – они крайне идеологизированы. Идеология там разная, противоречивы цели, мечты, оценки, но и те, и другие не могут колебаться вместе с официальной линией и следовать за ней», – подчеркнул Макаркин. И он не исключил, что лагерь военкоров и военных блогеров будут прореживать, более того процесс дифференциации уже идет: «Власть отделяет тех, кто более ей лоялен, от тех, кто ее ругает. Отделяет тех, кто готов с ней работать, и их стимулирует. А от радикальных критиков власть последовательно дистанцируется».
