Екатерина Трифонова
Следственные органы приглашают к себе заявителей с конкретными предложениями о проверках. Фото Романа Пименова/PhotoXPress.ru
Уголовно-процессуальный кодекс (УПК) предписывает проверять сообщения о совершенном или готовящемся преступлении. На основании доследственной проверки как раз и решается, надо возбуждать дело или нет. Однако следственные структуры все чаще ориентируются на ведомственную инструкцию, которая позволяет отклонять те обращения, где не содержатся сведения об обстоятельствах, указывающих на признаки преступления. Данную «фильтрацию» теперь одобрил и Конституционный суд (КС). По мнению одних экспертов, инструкция противоречит ст. 144 УПК и даже Конституции. Другие, напротив, убеждены, что это механизм пресечения злоупотребления правом при обращении в правоохранительные органы.
В КС пожаловались на ст. 144 УПК («Порядок рассмотрения сообщения о преступлении») и ч. 3 ст. 294 УК («Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования»), что те, дескать, противоречат Конституции. В силу своей неопределенности эти статьи, мол, «позволяют должностному лицу следственного органа уклоняться от обязанности принять и проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении».
КС вынес в адрес заявителя отказное определение, где указал, что оспариваемые положения ст. 144 УПК не могут расцениваться в качестве нарушения его прав. Законодательство действительно предусматривает обязанность органов принять и проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении, но в пределах их компетенции, установленной УПК. Для этого и существуют ведомственные инструкции об организации приема жалоб, например приказ Следственного комитета (СК) от 2012 года. Согласно его пункту 20, отклоняются обращения, если в них заявители высказывают предположение о совершении преступления теми лицами, действия которых обжалуются, и, в частности, ставят вопрос о привлечении данных лиц к уголовной ответственности, не сообщая конкретных данных о признаках преступления.
При этом КС отдельно отметил, что в определениях Верховного суда 2013 и 2014 годов этот пункт инструкции СК «признан не противоречащим действующему законодательству». По мнению ряда экспертов, своим разъяснением КС, по сути, приравнял ведомственный акт по его юридической силе к УПК. Между тем на самом деле вопрос о наличии или отсутствии признаков преступления как раз и определяется принятием процессуального решения, которое выносится именно по итогам доследственной проверки.
Как сказал «НГ» адвокат АП г. Москвы Юрий Обликов, поводом для обращения в КС явилась «достаточно распространенная причина»: «нежелание следственных органов рассматривать заявление о преступлении в соответствии с УПК». В последнее время, указал он, возникла такая тенденция, когда следственные органы на стадии получения заявления о преступлении самостоятельно принимают решение, регистрировать это в книге учета сообщений о преступлении и проводить проверку либо же воспользоваться инструкцией и отказать в регистрации. При этом сделав ссылку, что заявление не содержит сведений об обстоятельствах, указывающих на признаки преступления. Данный подход, по его мнению, является ошибочным: положения ст. 144–145 УПК строго определяют порядок проведения проверок, «любое заявление о преступлении, оформленное в соответствии с требованиями УПК, должно быть зарегистрировано и проверено». И если сведения из заявления не найдут своего подтверждения, то у должностного лица будет право вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. После определения КС, считает Обликов, следствие станет активнее применять свою инструкцию, а не УПК, таким образом, чаще отказывая заявителям.
Руководитель практики разрешения споров МКА «Центрюрсервис» Екатерина Тютюнникова подтвердила «НГ», что это действительно проблема: на практике следственный орган либо передает заявление письмом в нижестоящую инстанцию, либо направляет шаблонный отказ, сославшись на инструкцию. Она также считает, что КС, отказав в приеме жалобы, фактически указал на возможность решать вопросы наличия или отсутствия признаков преступления на основании внутреннего документа, а не УПК. Между тем, заметила Тютюнникова, граждане, не обладающие юридическими познаниями, и не могут указать в своих заявлениях как квалификацию по статье УК, так и признаки преступления, что «не должно быть основанием для отказа в проведении доследственной проверки». «Следственный орган должен оказывать помощь, осуществлять проверку фактов, изложенных в заявлении, а не отказывать, ссылаясь на инструкцию и игнорируя УПК», – настаивает она.
Член АП г. Москвы Александр Иноядов заявил «НГ», что проблема связана «с основаниями для регистрации и проведения проверок по сообщениям заявителей, которые ставят вопрос о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности». Инструкция же СК в ее пункте 20 предусматривает, что в книгу регистрации сообщений о преступлениях не заносятся те обращения, которые не содержат сведений об обстоятельствах, указывающих на признаки преступлений. Он считает важным тот правоприменительный подход, на который и указал КС в качестве критерия относимости заявлений к обычным жалобам, не подлежащим регистрации в реестре сообщений о преступлении. Это заявления о несогласии с решениями, которые приняты судьями, прокурорами, руководителями следственных органов, следователями или иными сотрудниками, и о предположении, что обжалуемыми действиями указанные лица совершили должностные преступления, но при отсутствии конкретных данных о таких преступлениях. С учетом того факта, что оценка конкретности того или иного события – это достаточно субъективная категория, любое обращение можно оценивать по-разному. Это может привести к тому, что вообще исключается возможность инициирования уголовного преследования в отношении должностных лиц правоохранительных органов. Тем самым, по словам Иноядова, ведомственная инструкция наделяет таких лиц своеобразным иммунитетом от проверок на признаки преступлений.
Адвокат Олег Пантюшов согласился, что на практике это ставит дополнительный барьер для обращений, которые не содержат конкретных данных о признаках преступления, но заметил, что и в приказе Генпрокуратуры от 2013 года говорится об отказе в принятии таких же обращений. Так что позиция КС выглядит вполне обоснованной. Эксперт пояснил, что в законе четко указано: проверке подлежит сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении, а «все иные письма или жалобы, допустим, о том, что кто-то не согласен с действиями кого-либо, не могут автоматически отождествляться с сообщением о преступлении». По ним, соответственно, не могут появляться и основания для назначения проверки. Член Ассоциации юристов России Наталья Глебова тоже считает решение КС справедливым: «Довольно часто граждане, не понимая правового характера своей жалобы, считают, что их права нарушены, хотя на деле это не так. Никто их жалобу в таких случаях не отфутболивает, выносится лишь объективное и правильное решение». Конечно, у нее «есть нотки сомнения в том, что после определения КС некоторые ранее несознательные сотрудники станут более ответственно подходить к своим обязанностям, может быть, наоборот, они начнут с большим усилием отказывать». Но с этим, дескать, ничего не поделаешь, тут имеет место человеческий фактор.
