Екатерина Трифонова
Фото агентства городских новостей "Москва"
По информации «НГ», в 20-х числах ноября пройдет Общественный совет при ФСИН. На заседании, видимо, обсудят в том числе работу с жалобами из-за решетки. Омбудсмен Татьяна Москалькова в своем ежегодном докладе указывает на рост недовольства условиями содержания и труда, но в тюремном ведомстве настаивают, что как раз на бытовую сферу заключенные стали жаловаться реже. Скорее всего это только потому, что разбирательства лишь внутри системы часто и не приводят к реальным изменениям.
Как сообщил СМИ замначальника правового управления ФСИН Николай Рубенок, который как раз и возглавляет службу по соблюдению прав человека в УИС, число жалоб и заявлений от заключенных в адрес самого ведомства в первой половине 2023-го сократилось.
«Поступило примерно 171,9 тыс. обращений заключенных и лиц, содержащихся под стражей, что на 9,6% ниже, чем в аналогичный период прошлого года», – подчеркнул он.
По его словам, стало меньше жалоб на применение силы сотрудниками ФСИН, на водворение в ШИЗО и ПКТ, на качество питания. И конечно, такой результат в тюремном ведомстве связывают с улучшением условий содержания заключенных. У многих правозащитников на этот счет другое мнение, они объясняют снижение данного показателя с «отсутствием доверия» к системе со стороны тех, кто оказался за решеткой. Например, напомнил «НГ» вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Иван Мельников, доклад уполномоченного по правам человека в РФ об итогах работы за 2022 год констатирует значительный рост жалоб на условия содержания, медобеспечения и труда. Так что наиболее вероятно, что уменьшение числа обращений в саму ФСИН связано с таким моментом: подозреваемые, обвиняемые и осужденные просто «особо не верят в результат данных обращений». Ведь чаще всего им приходят отписки от тех же тюремных чиновников.
А наиболее активные жалобщики и вовсе рискуют попасть под давление, причем, заметил Мельников, «раньше это тоже возникало, но не в таких масштабах, как сейчас». По его мнению, пенитенциарная система все больше самозасекречивается, закрываясь от общественного контроля. Заключенные это понимают лучше других, так что не рвутся «тщетно расходовать бумагу». Он подчеркнул, что одна из причин неэффективной реакции на жалобы – это отсутствие ответственности должностных лиц за «отказные по трафарету». «Институт ОНК фактически не работает, а в Общественном совете при ФСИН осталось буквально несколько человек, которые еще могут публично сказать о реальных проблемах системы», – констатировал Мельников.
В реальности же, по его словам, заключенные ничуть не реже, чем прежде, жалуются правозащитникам и на неоказание медпомощи, и на плохое питание, и на переполненность камер, на коррупцию и противоправные силовые действия со стороны тюремщиков. «Однако на то же самое они неоднократно жаловались и в системе ФСИН, но она же не станет пороть сама себя», – пояснил Мельников, затронув связанную с этим и иную проблему. Дескать, «несмотря на установленный запрет распечатывать направляемые в определенные госорганы конверты, такие письма все равно подвергаются цензуре». Что же касается улучшения бытовых условий, то во многих учреждениях они проходят только по документам.
Тем не менее Минюст РФ объявил о намерении в очередной раз обновить правила тюремного содержания, имея в виду теперь уже внутренний распорядок в СИЗО и исправительных центрах (ИЦ), для улучшения как раз бытовых условий. В частности, скажем, уточняется, что унитазы в помещениях, где проживают осужденные к принудительным работам, устанавливаются в изолированных кабинах для обеспечения приватности, а умывальники – за пределами таких кабин. На это член президентского Совета по правам человека Александр Брод заметил «НГ»: хорошо уже то, что Минюст и ФСИН продолжают работать над обновлением правил внутреннего распорядка. И это правда, что и унитазы в изолированных кабинах, и умывальники за их пределами, при всей очевидности таких норм, представляют собой важные изменения. Однако он не очень уверен, что все учреждения пенитенциарной системы бросятся исполнять новые требования, «ссылаясь при этом то на отсутствие средств или оборудования, то на неприспособленность и тесноту помещений».
И кстати, в последнем не будут так уже и неправы: «СИЗО располагаются зачастую в зданиях времен царя Гороха, где выкроить отдельное помещение для санузла, подвести к нему трубы водоснабжения и канализации – это задача трудновыполнимая». Смутила Брода и проектируемая норма о том, что осужденных к исправительным работам можно будет размещать не только в общежитиях, но и в помещениях и даже некапитальных строениях или сооружениях, соответствующих установленным для жилых помещений требованиям. Мол, одно дело, если имеется в виду постановление правительства от 2006 года в редакции 2022-го о признании помещений жилыми. Там подробно прописаны требования относительно несущих конструкций, инженерных систем, инсоляции, допустимого уровня инфразвука, напряженности переменного электрического тока, мощности эквивалентной дозы облучения и т.д. «Но у меня есть большие сомнения, что все это соблюдается в большинстве жилого фонда страны, а что уж тогда говорить о помещениях, приспособленных для осужденных? Большинство местных начальников наверняка решат: не течет крыша, и ладно», – заметил Брод.
Что касается уменьшения жалоб от осужденных, подозреваемых и обвиняемых, то он напомнил, что и их самих стало меньше. Но при этом Брод подтвердил, что «многие не жалуются, боясь, что только осложнят себе дальнейшую жизнь, а кто-то отчаялся, не видя никакого эффекта». Однако ведь проблемы могут вскрываться и спустя годы, когда люди уже выходят на волю. Поэтому еще одна причина сокращения потока жалоб заключается в том, что «пристальное внимание СМИ и общественности к пенитенциарной системе вынуждает тюремных начальников все-таки пытаться пресекать произвол».
