Екатерина Трифонова
В начале 90-х годов восстановленные в России суды присяжных воспринимались положительно и обществом, и властью. Фото РИА Новости
В адвокатском сообществе подвели итоги года, связанные с деятельностью присяжных. С одной стороны, число рассматриваемых ими уголовных дел устойчиво растет, хотя и медленно. С другой стороны, все очевиднее, что дискредитацией данного института занимается само государство. Оправдательные приговоры теперь отменяются более чем в 60% случаев, что превышает средний уровень, потому что система таким вердиктам активно противодействует. Так что многие отмены становятся результатом неисполнения заседателями своих обязанностей после давления на них. Поэтому 13% обвиняемых и отказывается от первоначальных надежд на народный суд.
Новым негативным явлением именно уходящего года стала, например, корректировка в худшую сторону позиции Конституционного суда (КС) о такой возможности обвиняемых защищаться в суде присяжных, как указание на то, что преступление совершено иным лицом. КС разбирался со случаями, когда адвокатам запрещали высказывать версию, что подсудимый, скажем, лишь очевидец того или иного события или, положим, что данный человек вынужденно прибегнул к самообороне. И КС указал, что в законодательстве нет таких положений, которые ограничивали бы право гражданина приводить доказательства и доводы, опровергающие позицию обвинения. В том числе «свидетельствующие о своей непричастности к преступлению, о совершении преступления не им, а другим лицом». Иное, по мнению КС, «было бы отступлением от принципов презумпции невиновности и состязательности сторон».
Однако на практике суды чаще склоняются к прежней логике – подобная линия защиты нарушает положения ст. 252 УПК «Пределы судебного разбирательства». Система правосудия все-таки воспринимает такие заявления адвокатов как выход за рамки УПК, поскольку, дескать, разбирательство «проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному обвинению». Советник Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Сергей Насонов подтвердил «НГ», что попытка нейтрализовать некоторые позиции КС, обязательные для всех правоприменителей, стала наиболее негативным трендом. Хотя КС еще в 2020 году пояснил, что ст. 252 УПК ни сама по себе, ни во взаимосвязи с другими нормами не ограничивает пределов защиты, появилось, например, такое определение Пятого апелляционного суда от 18.05.23: несмотря на то что УПК не запрещает подсудимому доводить до присяжных информацию о причастности к инкриминируемым ему деяниям лиц, не привлеченных к уголовной ответственности, исследование обстоятельств этой возможной причастности в судебном заседании не допускается. «То есть говорить об этом можно, а доказательства представлять нельзя. КС же говорил о том, что «приводить доказательства и доводы» можно», – подчеркнул Насонов.
Он оценил нынешнее положение суда присяжных как стабильное, поскольку хотя и медленно, но устойчиво растет количество дел, рассматриваемых этой формой судопроизводства. Совсем недавно, к примеру, прозвучали данные, что впервые с 1993 года такой показатель стал выше тысячи. «Это было значимое событие, поскольку после резкого сокращения компетенции присяжных в начале 2000-х они рассматривали не более 200–300 дел в год», – напомнил «НГ» советник ФПА. И данные за первую половину 2023-го позволяют прогнозировать уже двукратный рост: с участием присяжных рассмотрены 1038 уголовных дел (659, оставшихся с 2022-го, и 379 – вновь поступивших), по 557 вынесены итоговые решения. Таким образом, говорит Насонов, можно предположить, что за весь 2023-й коллегиями заседателей было рассмотрено около 2 тыс. дел.
Дальнейшему же росту препятствует сразу несколько факторов, подчеркнул Насонов. Во-первых, организационные сложности с формированием коллегий, по некоторым делам данный процесс может тянуться свыше года. «И этой ситуацией активно пользуются следователи, гособвинители, некоторые судьи, разъясняя обвиняемому негативные последствия выбора им суда присяжных. Например, меру пресечения в виде содержания под стражей на время ожидания явки присяжных никто менять не будет», – напомнил он «НГ». Именно поэтому и не снижается цифра аннулированных ходатайств о рассмотрении дел присяжными: за первую половину года всего было подано 427 заявлений, отозвано после предварительного слушания 56, то есть 13%. «Проблему эту можно решать только комплексно. Следует законодательно изменить процедуру отбора кандидатов в присяжные из общего и запасного списков, сделав ее более прозрачной. Вместо «призывной» системы вызова кандидатов ввести более гибкую «сессионную». Поднять уровень социальных и экономических гарантий для присяжных и т.д.», – пояснил советник ФПА.
Второй фактор, препятствующий росту дел с участием присяжных, – это «невероятно высокий процент отмен оправдательных приговоров, вынесенных этими судами». За первое полугодие апелляционными инстанциями отменено 117 подобных вердиктов, в то время как оправданы были 192 подсудимых. То есть существенно превышен общий процент отмены по всем категориям дел – около 50%. Очевидно, настаивает Насонов, что необходимо пересматривать двойные стандарты, когда одно и то же действие признается основанием для отмены оправдательного приговора, но не признается таковым, если приговор обвинительный. По его словам, сложно поверить в то, что существенные нарушения закона допускаются только по делам, которые завершились оправдательным вердиктом присяжных.
Третий фактор – это пока так и не реализованные инициативы по расширению круга дел, подсудных присяжным. Напротив, подчеркнул эксперт, опять произошло его сужение. Закон от 13.06.23 № 216 исключил из компетенции присяжных уголовные дела за высшее положение в преступной иерархии. И наибольшую озабоченность вызвали основания для сокращения компетенции: мол, изымаемые составы преступлений имеют некие «юридические особенности», вследствие чего якобы требуют исключительно «высокопрофессиональной правовой оценки» профессиональным судьей. Правда, присяжные заседатели своими вердиктами никогда и не устанавливали никаких «юридических особенностей» каких-либо составов.
Однако наиболее опасной тенденцией в адвокатском сообществе считают, подчеркнул советник ФПА, то явление, когда присяжные после вынесения вердикта неожиданно не приходят в суд, что позволяет председательствующему судье не оглашать решения, распускать коллегию и начинать разбирательство заново. И при этом непровозглашенный вердикт практически во всех случаях оправдательный. В последнее время особенно отличилась этим, по словам Насонова, Самарская область, где произошло подряд два таких случая. Как сообщали адвокаты, произошла, например, такая ситуация: двое присяжных, которые направлялись в суд на одной машине, были остановлены ДПС по предположению, что якобы водитель употреблял алкоголь, два медосвидетельствования этого не подтвердили, но неявка в суд была обеспечена. Или, к примеру, автомобиль старшины коллегии также был остановлен сотрудниками ДПС, после чего в него въехала другая машина. Длительные разбирательства и оформление ДТП также привели к неявке в судебное заседание. Эту проблему, заявил Насонов, необходимо решать как введением в УПК возможности провозглашать вынесенный присяжными вердикт независимо от явки членов коллегии на данное заседание, так и тщательным расследованием каждого случая воспрепятствования явке присяжных.
Адвокат АП Ивановской области, управляющий партнер АБ «Бибик» Олег Бибик убежден, что в последние годы преобладает тенденция к дискредитации в общественном мнении суда присяжных и даже саботажа его развития. Скажем, еще в начале 2020 года президент дал поручение Верховному суду до 1 июня рассмотреть вопрос о расширении составов преступлений, дела по которым подсудны присяжным. С тех пор никто не вспоминает об этом поручении, наоборот, подсудность присяжных в 2023-м в очередной раз была урезана. Оправдательные приговоры, вынесенные на основании вердикта присяжных, становятся объектом самого пристального внимания вышестоящих судебных инстанций – и процент их отмены в разы превышает долю отмененных обвинений.
Советник ФПА, управляющий партнер адвокатского бюро «Карпов, Тараборин и партнеры» Дмитрий Тараборин сказал «НГ», что, к сожалению, ничего оптимистичного в отношении перспектив суда присяжных по итогам уходящего года он сказать не может. Но уверен, что тренд на дискредитацию самого института, заданный судебной властью в тесном взаимодействии со стороной обвинения, сохраняется. Одна за другой незаконно распускаются коллегии, «посмевшие» постановить оправдательный вердикт. И никто не несет за это никакой ответственности. Вошли в моду случаи открытого использования сил и средств правоохранительных органов, для того чтобы не допустить явку одного или нескольких присяжных для провозглашения вердикта, подтвердил Тараборин. И все это происходит на фоне длительного формирования коллегий, что иной раз тянется годами, а «из компетенции присяжных изымаются все новые и новые составы». Он тоже считает, что УПК остро нуждается в поправках. Чтобы они оградили народных заседателей от злоупотреблений со стороны судей и силовиков и гарантировали право подсудимого на решение его судьбы тем вердиктом, который де-факто уже постановлен присяжными, чью компетенцию наконец-то расширили.
Что же касается изменения позиции КС о применении ст. 252 УПК в суде присяжных, то Тараборин отметил, что «это, увы, далеко не первый случай, когда КС сдает назад». Мол, всякий раз, когда там видит, что суды общей юрисдикции – видимо, в силу непреодолимого желания потакать стороне обвинения в основной массе своей не способны соблюдать закон так, как его понимает КС, тот смягчает собственные правовые позиции. И получается, что тем самым дозволяет творить на местах откровенное беззаконие. Например, именно таким образом был решен вопрос об оглашении показаний свидетелей, «когда сначала КС совершенно справедливо решил, что отсутствие у стороны защиты возможности допросить свидетеля на условиях, равных с обвинением, не имеет отношения к принципу равенства сторон, но потом постепенно изменил свое видение до нынешнего первобытного состояния». По мнению Тараборина, само по себе утверждение о недопустимости строить защиту в суде присяжных на ссылке о совершении преступления иным лицом выглядит довольно абсурдным. Например, если слушается дело об убийстве, факт которого отрицать невозможно, то подсудимый самим отрицанием своей причастности к этому преступлению и заявляет о его совершении иным лицом. И если в деле имеются доказательства, изобличающие это иное, даже пока и не установленное лицо, то подсудимый вправе на них ссылаться. Потому что они естественным образом оправдывают его. «И мне совершенно непонятно, на каком разумном основании подсудимого следует лишить этого права. Допустим, на орудии убийства обнаружены отпечатки пальцев неизвестного лица и не обнаружены отпечатки подсудимого. Разве это его не оправдывает? По какой причине такое следует скрывать? Что, если в деле, например, будет видеозапись совершения преступления иным лицом, то ее тоже следует спрятать от присяжных?», – заявил «НГ» Тараборин.
